Рождественское обещание - [20]

– У вас злой язык, – сердито буркнул граф. – Кто-либо из вашей семьи будет на похоронах, как вы считаете?

– Нет, никого из них не будет, – ответила Элинор. – Большинство родственников отца живут в Бристоле или недалеко от него. Письма не успеют дойти до них, да и до Лондона немалый путь. Можете успокоиться, милорд. Вам не грозит оказаться в окружении вульгарных коммерсантов и фермеров. На похоронах будем лишь я и деловые партнеры моего отца. Все они из Лондона. Думаю, милорд, этого испытания для вас достаточно.

Граф хотел было промолчать, поскольку они подъезжали к дому, но потом решил, что когда-нибудь надо поставить все на свои места, если он намерен чего-либо добиться.

Он не собирался отмалчиваться и выслушивать колкости этой строптивой особы.

– Я думаю, миледи, нам следует прийти к разумному соглашению, – начал он суровым голосом, глядя в лицо Элинор, – нам пора с уважением относиться друг к другу. Мы с вами вступили в брак отнюдь не по взаимному влечению, без обоюдной симпатии, Но мы женаты и останемся вместе до конца жизни. Поэтому будем взаимно вежливы как на словах, так и на деле. Давайте откажемся от обидного сарказма и демонстративных выходок.

Он заметил, как понемногу из глаз Элинор исчезла прежняя враждебность, уступая место настороженности.

– Очень хорошо, – наконец согласилась Элинор.

Любая возможность утешить ее, если она в этом нуждалась, была безнадежно потеряна. Когда они прибыли на Гросвенор-сквер, он помог ей выйти из экипажа, и она тут же поспешила в малую гостиную, чтобы написать письма, а граф поднялся в свою спальню, чтобы поспать хотя бы пару часов. Но он слишком устал. Сна не было.

Ему вдруг захотелось снова пережить последние несколько дней. Жаль, что он раньше не последовал собственному совету и немедленно не установил с женой нормальных отношений, основанных на взаимном уважении. Ему хотелось вновь пережить брачную ночь. На этот раз проявить больше внимания и деликатности к Элинор. Возможно, это ничего не изменило бы в их отношениях. Его жена холодна и сварлива, насколько он может судить по этим нескольким дням их знакомства.

Однако он не забыл, как она неожиданно проявила свой темперамент. Он вспомнил ее неистовство и смелость в любви в ту первую ночь и готов был поклясться, что это женщина, искушенная в любовных ласках, если бы не знал, что Элинор была девственницей. В этом он сам, бесспорно, убедился, вспомнив ее сопротивление, кровь на простынях, а затем сладостное опустошение, когда он окончательно потерял контроль над собой.

Он глубоко вздохнул. Не то чтобы он был доволен тем, как все закончилось, или тем, что это уже случалось с ним и прежде. В близости с женщинами он предпочитал разумность действий, приятный уют и тепло постели. Он раздраженно повернулся на бок и попытался уснуть. Но воспоминания, возбудив его, окончательно прогнали сон.

Все, что говорил граф в экипаже, когда утром после смерти отца они возвращались домой, было разумным. Элинор все больше убеждалась в этом во все последующие дни и недели. Она была рада, что он это предложил, хотя его голос и взгляд могли бы превратить ее в сосульку, как, впрочем, и мысли о том, что отныне она до конца жизни должна подчиняться желаниям этого человека.

И все же она была довольна, что он предложил согласие. Дни, которые им пришлось пережить, были бы трудными при всех обстоятельствах, но они показались бы адом, если бы граф не положил конец откровенной вражде между ними. Теперь она вынуждена видеть его гораздо чаще, чем прежде видела своего отца.

Это оказалось неизбежным. Высокие гости шли непрерывным потоком в течение пяти дней до похорон, да и потом. Всем хотелось увидеть избранницу графа Фаллодена, поздравить молодоженов и выразить соболезнование в постигшем их горе – смерти отца графини Фаллоден. Многими, как догадывалась Элинор, двигало просто любопытство. Им интересно было посмотреть на «мещаночку», поймавшую в свои сети во всех отношениях завидного жениха. Посмотреть на нее, посудачить, раскритиковать ее внешность и манеры и убедиться, насколько она вульгарна.

Иногда Элинор была готова доставить им такое удовольствие, как сделала это на вечеринке у Памелы два года назад, если бы не их с мужем соглашение и его постоянное присутствие рядом. Кажется, он сознательно не оставлял ее одну с гостями, чтобы предупредить возможные неловкие ситуации. Но какими бы ни были его соображения, он всегда был с ней, и иногда она чувствовала, как его рука обхватывает ее талию, когда он представлял молодую жену.

Граф вместе с ней выслушивал слова соболезнования от друзей и деловых компаньонов ее отца, тоже наносивших им визиты. Он даже вежливо беседовал со всеми этими людьми, включая и мистера Симмса с его ужасающим кокни. Ее муж свято соблюдал правила соглашения, как делала это и Элинор.

Это странно успокаивало ее, пока в тиши своей спальни она не задумывалась над реальной стороной создавшейся ситуации. Все это было фасадом, данью светским законам вежливости, способом избежать конфронтации и жить в относительном мире. Это приемлемо и удобно для нескольких дней перед похоронами отца и нескольких недель после. Но Элинор хотелось вернуться к нормальному образу жизни, она ждала того дня, когда сможет возвратиться в отцовский дом. Порой ей казалась невыносимой сама мысль, что все происходящее станет нормой и дом графа будет ее домом. Отца нет, и с графом Фаллоденом ей суждено провести всю жизнь. Рэндольф. Она никак не могла связать это имя с личностью графа. Он навсегда останется для нее графом Фаллоденом.