Когда мировой судья объявил их мужем и женой и с улыбкой произнес извечную фразу: «Вы можете поцеловать новобрачную», Ник воспользовался этим с лихвой.
Фейс выглядела застенчивой и очень беззащитной, и нежность взяла в Нике верх над желанием заявить свои права собственника. Впрочем, от долгого и чувственного поцелуя удержаться не удалось. У него даже перехватило дыхание.
Кто-то закашлялся, и только тогда Ник оторвался от губ новобрачной, но руку с ее талии не убрал. Фейс смущалась и краснела. Сколько же понадобится времени, чтобы она стала его женой в полном смысле этого слова? Решив, что ее стесняют родители, он прошептал:
— Когда мы останемся одни, то сможем целоваться сколько душе угодно.
Тут Джейки соскочил со стула и подбежал к ним.
— Мы теперь поженились? — поинтересовался он.
— Да, поженились. — Ник нагнулся и подхватил его. Держа Джейки на руках, он подумал, что принял лучшее в своей жизни решение.
Спустя несколько часов Фейс рассматривала в своей кухне двух белых голубков, украшавших верхушку свадебного торта. Мама устроила для новобрачных небольшой прием, а когда они уходили домой, отдала им с Ником верхний слой торта — такова была традиция.
Фейс сняла голубков с решетчатого насеста, сделанного из сахарной глазури. Затем не удержалась и облизала сладкие пальцы.
— Я тебя застал врасплох, — поддразнил ее с порога глубокий мужской голос.
Протянув мужу сладкий палец, Фейс предложила:
— Хочешь?
Голубые глаза Ника потемнели. Он был без пиджака и с расстегнутым воротом рубашки, но галстука не снял и выглядел потрясающе красивым.
— Хочу.
Ник крепко сжал ей запястье, а когда медленно поднес ее палец ко рту, то у Фейс задрожали колени. Его губы были сухие и такие… горячие. Она чуть не задохнулась, когда он слизал языком сахарную пудру, а затем стал сосать кончик пальца. У нее внутри все трепетало от желания. Такая страсть была ей внове, волновала и пугала. Ник отпустил ее руку, и она отпрянула назад, потрясенная мыслью о том, как же глубока будет рана, если этот брак, заключенный из соображений целесообразности, не сладится.
Ее грызли сомнения, высказанные матерью: «принес себя в жертву», «с его прошлым».
— Джейки уснул? — спросила Фейс, не зная, что сказать.
Ник понимающе посмотрел на нее — она явно хочет соблюдать дистанцию.
— Я заглянул к нему, прежде чем спустился. У него тоже был насыщенный впечатлениями день.
— Мама устроила очень милое угощение. Я просила ее не хлопотать, но это бесполезно.
— Ты их единственная дочь. Тебе повезло с такими заботливыми родителями.
— Я знаю.
— Твоя мама была со мной на удивление вежлива. Нам следует поблагодарить ее, так как я уверен, что Дарла Грейнджер это заметила.
— Ник, мама привыкнет. Она просто думает…
— …что мы сами не знаем, что делаем, — закончил за нее Ник.
Фейс не хотела обсуждать сомнения матери относительно их брака и перевела разговор на другое:
— Когда ты беседовал с Бадом и Марджи после бракосочетания, Дарла спросила меня насчет медового месяца. Я сказала, что мы хотим подождать, пока Джейки не привыкнет к тому, что мы — одна семья.
— Очень правильный ответ. — Ник провел пальцем по глазури на торте, затем облизал палец, и Фейс вспомнила собственное сладостное ощущение. — А ты хочешь поехать куда-нибудь? — как бы между прочим спросил он.
Фейс почувствовала, как горит у нее лицо. Медовый месяц предназначен для определенной цели, и они оба знают, для какой.
— Мне кажется, нам следует подождать…
Непринужденно облокотившись на кухонную стойку и явно чувствуя себя как дома, Ник немного помолчал, внимательно глядя на Фейс, затем произнес:
— Нам надо обсудить, как мы будем спать. Держу пари: когда Дарла заявится с проверкой, она спросит Джейки кое о чем. Не хватало, чтобы он сообщил ей, что мы спим в разных комнатах.
Фейс просто не знала, чем себя занять, только бы не смотреть в голубые глаза Ника и не думать о том, как она станет заниматься с ним любовью в первый раз. Открыв ящик буфета, она вытащила рулон целлофана, оторвала кусок и поставила на него ломоть торта.
— Что ты предлагаешь?
Ник подождал, пока она не завернет торт.
— Ты мне доверяешь?
Сложный вопрос. Ясно одно: он хороший человек, сильный и она чувствует себя в его присутствии под надежной защитой…
— Я вышла за тебя замуж.
— Значит, доверяешь мне настолько, что, когда мы станем спать вместе, в одной постели, можешь быть спокойна, что ничего не произойдет против твоего желания?
Спать с Ником… Беспредельное искушение. Ее беспокоила собственная неспособность противостоять этому искушению. Нельзя давать волю чувствам, это безрассудство. Но в одном она доверяла ему — он не станет принуждать ее силой к физической близости.
— Я знаю, что с тобой я в полной безопасности. И у меня огромная кровать, так что места хватит обоим.
Ник вздохнул с облегчением.
— Прекрасно. Это мы уладили, а теперь давай съедим еще по кусочку свадебного торта.
— Я сварю кофе, — улыбнулась Фейс.
— Не стоит. Кофеин излишне взбодрит нас, — пошутил Ник.
Фейс отвела глаза. Ее мысли были о том, как она ляжет в постель рядом с ним.
Ник бродил по спальне под звуки льющейся в душе воды и мысленно представлял себе Фейс обнаженной. Проклятье! Ведь именно он предложил спать в одной постели — и не только ради чиновников из социальной опеки. Думал, что Фейс привыкнет к его интимному присутствию рядом, и тогда…
