Рождественские туфли - [31]
Поплакав, он глубоко вздохнул и задумался. Бывало, сидя в классе или играя с друзьями, он иногда старался представить, где находятся его папа и мама в этот самый момент. Какую машину чинит папа? Что делает мама — играет с его младшей сестренкой? Или печет печенье к его приходу из школы? Или катит тележку по универсаму, делая покупки? Раньше он часто рисовал в уме, чем занимается мама в течение дня, но больше ему не придется гадать. Теперь он точно знает, где она и что делает. Она бегает, прыгает и играет — как тогда, когда в их доме еще не было той больничной кровати. И каким-то необъяснимым образом это видение успокоило заплаканного мальчика, стоявшего у окна, и подарило ему надежду.
В тот же вечер мне позвонили и сообщили, что моя мать умерла от аневризмы головного мозга. Голос в трубке объяснил, что она скончалась мгновенно, не испытывая боли. Я связался с Хью и сделал еще несколько необходимых звонков родственникам и друзьям, а затем пошел пожелать Ханне и Лили спокойной ночи и поцеловать их.
Потом мы с Кейт сидели в гостиной, освещенной лишь белыми огоньками елочных гирлянд.
— Думаю, надо похоронить ее в том новом голубом блейзере, — сказал я, глядя на огни. — И в новой блузке. И приколоть брошку. — Я прокашлялся, потому что голос мой срывался, и тихо продолжил: — Она бы обязательно захотела надеть брошку. Маме так нравилось, что в брошке камни обеих внучек. — Я засмеялся, вытирая слезы. — Да она бы никогда не простила мне, если бы я похоронил ее без этой брошки.
Кейт откинулась на спинку дивана, вытирая слезы обеими руками.
— И наверное, надо попросить Далтона сказать на похоронах несколько слов, — добавил я. — Они были очень дружны.
— Конечно, — согласилась Кейт.
Я взглянул на часы.
— Хью вылетает в десять, значит, здесь он будет где-то в половине шестого утра. Так, пастор зайдет завтра, обсудим с ним, как проводить службу. — Я уперся локтями в колени и опустил голову в ладони, растирая усталые глаза.
Кейт прильнула ко мне, обняла меня за плечи и так и сидела, пока не уснула. Я накинул на нее край покрывала и молча сидел в тишине, смотрел на елку — как любила делать моя мать. Я припомнил день, когда Ханна и Лили наряжали бабушкину елку, как их маленькие ручки порхали над раскрытыми коробками, выбирая самую красивую игрушку, самую яркую гирлянду. Для мамы елка была не просто украшением. Она была ежедневным напоминанием о времени, которое она провела со своими детьми и внуками. Я вытер набежавшую слезу.
— Как же тяжело потерять маму в самое Рождество, — произнес я, сжимая гудящие виски.
Под утро я тоже начал клевать носом и сходил в спальню за одеялом для себя и Кейт. Уже готовясь ко сну и выкладывая содержимое карманов на стол, я наткнулся на письмо, которое передал мне Далтон. За горестными хлопотами я совсем забыл об этом клочке бумаги.
Подойдя ближе к елке, чтобы в свете гирлянды увидеть написанное, я прочитал: «Дорогой Роберт. Я знаю, самое трудное для тебя еще впереди, но однажды ты поймешь, что твои усилия были не напрасны…»
Я плакал, читая это незаконченное письмо.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Рождество 2000 года
Власть смерти не безгранична —
Она не может стереть воспоминания
Или убить любовь.
Она не может разрушить веру
Или навсегда загасить надежду на Бога.
Она не в силах проникнуть в душу
И не в силах ослабить дух.
Она просто разделяет нас на время.
Это единственное, что может смерть.
А больше — ничего.
Донна Ванлир
Звонок раздался довольно поздно. Мы с Кейт оба рванулись к телефону, но Кейт опередила меня. Я следил за выражением ее лица: напряженное ожидание вдруг сменилось безграничной радостью.
— Мальчик! — завопила она.
«Я — дедушка. Мы теперь — бабушка и дедушка!» — пронеслось у меня в голове. Сердце вырывалось из груди от переполнявших меня чувств.
— Она хочет поговорить с тобой, — сказала Кейт, протягивая мне трубку.
— Алло! Доченька! — чуть не кричал я. — Поздравляю! Как ты?
— Хорошо, папа, спасибо, — ответила Ханна. Ее голос звучал по-новому: увереннее, что ли.
— Ну а как наш внук? — впервые в жизни, волнуясь и гордясь, задал я этот вопрос.
— Он — чудо, папа, только у него ноги как у дяди Хью, — воскликнула Ханна.
— Да ты что? Такой маленький, и уже с косточками? — пошутил я.
— Нет, конечно, он косолапенький… но знаешь, ему это так идет! — засмеялась она.
— Ну, а имя у парня уже есть? — спросил я.
В телефонной трубке потрескивали разряды. После секундной паузы Ханна сказала:
— Да. Мы назвали его Эван Роберт. В честь тебя, папа.
Эван Роберт приехал! Весил он на тот момент чуть больше трех килограммов и росту в нем было пятьдесят три сантиметра. С розовым личиком и пучками мягких волосиков по обеим сторонам головы он удивительно напоминал лысого старичка. Ханна и ее муж, а теперь и сын, жили в четырех часах езды от нас, в небольшом городке, где Ханна преподавала в местной школе, а Стивен работал полицейским. Каждый раз, когда я гляжу на Ханну, то не могу удержаться от улыбки: она — точная копия Кейт, какой я ее впервые увидел столько лет назад: те же блестящие черные волосы, тот же мелодичный смех и то же доброе сердце. Лили заканчивала колледж: после прошлогодней стажировки в моей фирме она грозила пойти по моим стопам и стать юристом. Она любит подначивать своего старого отца. Говорит, что мне не повредит небольшая конкуренция. Несколько лет назад я наконец открыл собственную компанию, и мы даже выиграли пару относительно громких дел. Как Ханна — стопроцентная брюнетка, так Лили — стопроцентная блондинка. И настоящая красавица, хотя она сама, похоже, совершенно этого не осознает, сколько бы мальчишки из студенческого городка ни твердили обратное (к моей досаде). И вот теперь Ханна привезла сыночка к нам, отмечать первое в его жизни Рождество.
В данной книге представлена дилогия Донны Ванлир – «Рождественские туфельки» и «Рождественское чудо». Первый роман – щемящая душу, пронзительная история богатого адвоката Роберта Лейтона, который в череде повседневных забот на пути к вершине карьерной лестницы чуть было не забыл, что значит чувствовать, любить и сострадать. Но неожиданная встреча с маленьким мальчиком Натаном Эндрюсом, чья мать тяжело больна, постепенно возвращает его к способности испытывать самые обыкновенные человеческие чувства… Во втором романе, написанном несколько лет спустя, главным героем становится сам Натан – уже не мальчик, а подающий надежды молодой врач, переживающий тяжелую личную драму.
«Рождественская надежда» и «Рождественское обещание», вошедшие в эту книгу, – невероятно трогательные истории о том, как не потерять веру в лучшее, как, невзирая на трудности жизни, идти на свет в конце туннеля и как сохранить надежду на чудо. Патриция и Марк Эддисон уже забыли, что такое счастливое Рождество. Но в этом году вследствие работы в социальной службе Патриция познакомится с пятилетней Эмили и вопреки всем правилам заберет девочку к себе домой. Именно благодаря присутствию малышки в их доме и ее не по-детски проницательным вопросам Эддисоны осознают, что вера и надежда способны преодолеть любые печали, а Рождество снова станет временем радости в их семье. Вторая история – о Глории и Чезе, каждый из которых пытается не утратить надежду.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девушка была похожа на Кристину Датскую, чье изображение висело тут же, на стене. Возможно, причиной сходства являлся загадочный взгляд или припухшая нижняя губа; а может, их объединяла уязвимость, присущая молодости, а также страх перед тем, что готовит будущее. Сделав еще несколько шагов, я смогла различить цвет ее глаз. Они были непередаваемого серо-голубого оттенка, с зелеными крапинками. Когда я остановилась перед ней, эти глаза взглянули на меня. Шедевр Гольбейна висел справа от нее. Искусство и жизнь находились рядом, и я тут же поняла, какое из двух произведений является более великим.
Ссора между отцом и сыном заканчивается настоящей трагедией. Гартмут не в силах простить отца, узнав, что мать, которую он долгие годы считал погибшей, жива. Мальчик решает убежать из дома, чтобы, вырвавшись из ежовых рукавиц, обрести материнскую любовь и долгожданную свободу. Но вместо этого вынужден десять лет вести скитальческий образ жизни, окончательно разучившись любить. Однажды случай возвращает его в родные края…
Крутой коммерсант, как подлинный хозяин жизни избалованный вниманием женщин, сталкивается с неожиданным сопротивлением приглянувшейся ему молодой девушки. Получив от нее публичный отпор, он организовывает тайную любовную переписку, даже не подозревая, чем это может закончиться…
«…В такую тусклую погоду моя белая шляпа порадует многих…Обгоняя толстуху с сумками, Таша не увидела лед, поскользнулась и, взмахнув руками как подбитый фламинго, в своем розовом пальто угодила в эпицентр огромной лужи из талой грязной воды. Обнаружив свой подбородок на чьем-то чистеньком ботинке, Таша увидела, как этот же ботинок, попятившись от ее лица, впечатал в снег белоснежную шляпу, лежавшую прямо позади него…» Молодая девушка Таша знакомится с мужчиной своей мечты, когда тот достает ее из мартовской лужи.
Вы, без сомнения, догадываетесь, как соблазнить женщину. Более того, вы прекрасно знаете, как это сделать. Но хорошие рекомендации никогда не бывают лишними. Тем более — основанные на богатом любовном опыте нашего автора. Известный журналист и киносценарист Константин Панин даёт многочисленные советы начинающим донжуанам.Прочтя нашу книгу, вы определите для себя основные задачи, стратегию и тактику действий. Многое станет для вас ясным и простым. Самые недоступные женщины могут оказаться у ваших ног!