Рождественские стихи русских поэтов - [23]

На колени радостно встаю.

Я касаюсь робкими устами

Тонкого иконного стекла —

И душа, пронзенная грехами,

Хоть на миг становится светла.

Эти слезы, сердцу дорогие,

Песнопенья, слово и цветы —

Все Тебе, Пречистая Мария,

Образ вековечной красоты.

1958. Плес

Владимир Соловьев (1853–1900)

Ночь на Рождество

Посвящается В. Л. Величко

Пусть все поругано веками преступлений,

Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,

Но совести укор сильнее всех сомнений,

И не погаснет то, что раз в душе зажглось.

Великое не тщетно совершилось;

Недаром средь людей явился Бог;

К земле недаром небо преклонилось;

И распахнулся Вечности чертог.

В незримой глубине сознанья Мирового

Источник Истины живет не заглушен,

И под руинами позора векового

Глагол ее звучит, как похоронный звон.

Родился в мире Свет, и Свет отвергнут тьмою,

Но светит он во тьме, где грань добра и зла.

Не властью внешнею, а правдою самою

Князь века осужден и все его дела.

1894

Имману-Эль [3]

Во тьму веков та ночь уж отступила,

Когда, устав от злобы и тревог,

Земля в объятьях неба опочила

И в тишине родился С-нами-Бог.

И многое уж невозможно ныне:

Цари на небо больше не глядят,

И пастыри не слушают в пустыне,

Как ангелы про Бога говорят.

Но вечное, что в эту ночь открылось, —

Несокрушимо временем оно,

И Слово вновь в душе твоей родилось,

Рожденное пред яслями давно.

Да! С нами Бог, – не там, в шатре лазурном,

Не за пределами бесчисленных миров,

Не в злом огне, и не в дыханьи бурном,

И не в уснувшей памяти веков.

Он здесь, теперь, – средь суеты случайной,

В потоке мутном жизненных тревог,

Владеешь ты всерадостною тайной:

Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог!

1892

* * *

…О Всесвятая, Благословенная,

Лествица чудная, к небу ведущая!

С Неба ко мне приклони Свои очи!

Воду живую, в вечность текущую,

Ты нам дала, голубица смиренная,

Ты солнце правды во мрак нашей ночи

Вновь возвела, Мать, Невеста и Дочерь,

Дева Всеславная,

Миродержавная

И таинница Божьих советов!

Проведи Ты меня сквозь земные туманы

В горние страны,

В отчизну светов!

Александр Солодовников (1893–1974)

* * *

В яслях лежит Ребенок.

Матери нежен лик.

Слышат волы спросонок

Слабенький детский крик.

Придет Он не в блеске грома,

Не в славе побед земных,

Он трости не переломит

И голосом будет тих.

Не царей назовет друзьями,

Не князей призовет в совет —

С галилейскими рыбаками

Образует Новый Завет.

Никого не отдаст на муки,

В узилища не запрет,

Но Сам, распростерши руки,

В смертельной муке умрет.

И могучим победным звоном

Легионов не дрогнет строй.

К мироносицам, тихим женам,

Победитель придет зарей.

Со властию непостижимой

Протянет руку, один,

И рухнет гордыня Рима,

Растает мудрость Афин.

В яслях лежит Ребенок.

Матери кроток лик.

Слышат волы спросонок

Слабенький детский крик…

Сочельник

Встал я, бездомный бродяга,

Под тротуарный фонарь

Слушать любимую сагу —

Песенку снега, как встарь.

Тихая музыка снега,

Тайное пение звезд…

Пью тебя, грустная нега,

Сердцем, поднятым на крест.

В искрах серебряных ельник,

Комната в блеске свечей,

О, как сияет сочельник

В горестном ряде ночей!

Легкая детская пляска,

Дедушка – добрый шутник!

О, если б страшная маска

С жизни упала на миг!

Если бы жизнь улыбнулась,

Как над подарками мать!

Если б глухой переулок

Радостью мог засиять!

Если б в открытые двери,

В музыке, в блеске, в огне,

Все дорогие потери

Нынче вернулись ко мне!

Встал я, бездомный бродяга

Под тротуарный фонарь,

Слушать любимую сагу —

Песенку снега, как встарь!

31 декабря 1934

Алексей Толстой (1817–1875)

Мадонна Рафаэля

Склоняся к юному Христу,

Его Мария осенила,

Любовь небесная затмила

Ее земную красоту.

А он, в прозрении глубоком,

Уже вступая с миром в бой,

Глядит вперед – и ясным оком

Голгофу видит пред собой.

1858

Алексей Ушаков (1864–1943)

Вифлеемские пастыри

Звездами блещут небеса,

Луна плывет меж облаками,

И как алмазный дождь роса

Легла над сонными полями.

Холмов песчаные вершины

Во мгле белеются ночной;

Клубясь, плывет на дне долины

Туман сребристою волной,

И над долиной Вифлеем

Спит тихим сном и глух и нем.

Кругом покрыты скаты гор

Его тенистыми садами;

За ними стелется ковер

Лугов с пугливыми стадами.

Все тихо… Чуден вид природы!

Легко вдыхает воздух грудь;

Светил полночных хороводы

Свершают стройно вечный путь,

И пастухи в тиши ночной

Ведут беседу меж собой…

Вдруг слышат: из-за облаков

Несутся звуки песнопенья,

То Богу Вышнему хваленье

Поет незримый сонм духов.

Звучат в той песни вдохновенной

Слова, неведомые им:

«Господь дарует мир вселенной

Благоволением своим;

Ему и слава, и хвала!»

И вот развеялася мгла:

Небесным светом озаренный

Крылатый вождь святых духов

Перед толпою изумленной

Стал вифлеемских пастухов.

«Не бойтесь, – кротко он вещал, —

Настало время жизни новой;

Греха расторгнутся оковы, —

Уж час спасения настал:

Спаситель мира днесь рожден,

Лежит в вертепе в яслях Он».

Исчезло райское виденье,

Как мимолетный чудный сон, —

Лишь оглашает небосклон

С высот небесных песнопенье.

И вновь настала тишина…

И пастухи порой ночною

(Им гор не страшна крутизна)

Спешат знакомою тропою

К пещерам, где приют дневной

Стада находят в летний зной.

Пришли… Вертеп могилой темной

Всегда казался издали. —

Теперь из двери его скромной

Лучи таинственно текли.

Незримый светоч его своды

Лучом чудесным освещал,

И Царь Небес и всей природы