Рождественская быль - [7]

Непонятно, чего эта женщина так боится. Она грубит ему, убегает, отказывается с ним поужинать и делает вид, что он се абсолютно не интересует.

Чэнс вдруг подумал, что она, должно быть, очень замкнутая – совсем как он. И еще Марси красивая, умная, независимая… Даже слишком независимая.

По сути, она воплощала мечту любого мужчины.

– Ну… – протянула Марси, – кажется, мне пора.

– Пойдемте выпьем кофе, – предложил Чэнс.

– Это невозможно, мистер Фоулер. В коробках находятся свежие цветы, их нужно немедленно отвезти в магазин и поместить в холодильник, иначе они погибнут.

– Хорошо, – быстро согласился он, – мы отвезем цветы в магазин, а потом пойдем пить кофе. И, пожалуйста, – он ослепительно улыбнулся, – называйте меня Чэнсом. Каждый раз, когда вы произносите «мистер Фоулер», я оглядываюсь в поисках отца. В мире есть только один мистер Фоулер – мистер Дуглас Уинстон Фоулер.

– Ах да, это ваше прозвище, которым вас наградили газетчики. – Марси усмехнулась. – Чэнс Фоулер! Никогда не упустит свой шанс1! Он… – Марси посмотрела ему в лицо и запнулась.

Чэнс помрачнел, глаза у него приняли какое-то затравленное выражение. Он на мгновение отвел взгляд, словно собирался с мыслями. – Вообще-то меня и в самом деле зовут Чэнс. Чэнс – девичья фамилия моей мамы. Марси вдруг стало стыдно.

– Простите, – попыталась извиниться она, – я не знала…

– Ничего, – мягко ответил Чэнс, – это не страшно. А вы быстро делаете выводы… – В голосе у него не было и тени злобы или упрека.

Марси мучительно покраснела – она чувствовала себя полной идиоткой, невоспитанной идиоткой.

В груди вдруг зародилось странное чувство – ей захотелось обнять этого человека, защитить его…[1]

– Вы правы, – ответила она, – иногда я говорю первое, что приходит в голову, не задумываясь о последствиях. Ужасная черта. Извините, что обидела вас, я не хотела… точнее… я просто не думала, что вы обидитесь.

– Я не обиделся, Марси Роупер, – ласково произнес Чэнс и приблизился к ней. – И все же, не хотите ли выпить со мной кофе? Когда освободитесь, разумеется.

– Я… я не знаю…

– Ну наконец-то мы сделали шаг вперед. По крайней мере вы не отказали сразу. – Он прикоснулся рукой к ее подбородку и заставил девушку посмотреть ему в глаза. – Почему бы нам не сделать еще шаг? Давайте поужинаем сегодня?

– Какой вы прыткий, – Марси усмехнулась, – минуту назад речь шла о кофе после работы…

– Надо было соглашаться на кофе, а теперь мы уже перешли на другой уровень. К тому же, – Чэнс загадочно ухмыльнулся, – за вами долг: вы просто обязаны дать мне возможность доказать, что ваши выводы насчет меня безосновательны. Вы наверняка читали Конституцию: я невиновен, пока моя вина не доказана. Так что? Согласны?

– Наверное, – неуверенно проговорила Марси, – если за мной долг…

– Отлично, – обрадовался он. – Во сколько вы заканчиваете? Я заеду за вами. Только куда – в магазин или домой?

– Нет… То есть лучше встретимся где-нибудь на нейтральной территории.

– Хорошо, – подумав, согласился Чэнс, – давайте встретимся в бистро на Крествью– Бэй. Это очень уютный ресторанчик, из окон открывается вид на океан.

– Договорились. В котором часу?

– Об этом я должен спросить у вас – я же не знаю, во сколько вы заканчиваете.

– В семь часов. Вы не против?

– Разумеется, нет. Я закажу столик. – Он слегка пожал ей руку. – Увидимся вечером, Марси.

Она посмотрела, как он сел в машину и уехал, а затем быстро вскарабкалась в свой грузовичок. Она еще не поняла, чем грозит ей это странное знакомство, но у нее было ощущение, будто она падает в бездну и ничто, ничто не может ее остановить.

Чэнс не мог понять, почему его так влечет к этой женщине, – там, на стоянке, он едва справился с желанием поцеловать ее. Впервые в жизни ему захотелось быть с кем-то откровенным, поделиться своими чувствами, а не просто «поиграть в любовь».

Он тяжело вздохнул – его будто несло по течению, и он знал, что уже не остановится.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Чэнс приехал в бистро на полчаса раньше назначенного срока.

Он занял столик в углу, где им с Марси никто не помешает, и попытался немного успокоиться. День не заладился с самого начала.

Когда он вернулся утром домой, его встретил настойчивый звонок телефона.

Звонил Хэнк Варней, спешивший сообщить, что один из студентов Чэнса опять ввязался в неприятности. На этот раз Джеффа взяли за угон автомобиля, и Чэнс был ужасно расстроен.

Ему в свое время стоило немалых усилий организовать эту программу – что-то вроде колледжа для трудных подростков, для детей, которых выгнали из школы, для тех, кто никогда нигде не учился.

Мистер Фоулер был категорически против, он и слышать не хотел о том, чтобы его сын учил «каких-то там панков» бухгалтерскому учету и финансовому делу.

– Этим панкам доверять нельзя, – твердил он, – они только и ждут, чтобы тебя ограбить… Ни одна уважающая себя компания не согласится субсидировать подобное заведение, никто в здравом уме не ввяжется в эту авантюру!

Чэнс прикрыл глаза – в ушах отчетливо звенел голос отца.

И все же он гордился тем, что пошел отцу наперекор и основал организацию, занимающуюся благоустройством трудных подростков.