Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - [91]

Иностранцы, имевшие возможность наблюдать за карательными деяниями Грозного, писали: «Великий князь вместе со своими опричниками поехал и пожёг по всей стране все вотчины, принадлежавшие Ивану Петровичу» (Г. Штаден).

Литовский хронист А. Гваньини в своей «Sarmatia» с «Описанием государства Московского» (1581) писал: «В течение почти целого года царь объезжал города и деревни во владениях Ивана Петровича, предавая их огню и мечу. Всю скотину, вплоть до собак и кошек, он велел изрубить на куски и превратить в ничто, деревни и имения – сжечь и смешать с землёй».

Этим свидетельствам вторят ливонские дворяне И. Таубе и Э. Крузе: «Он сжигал и убивал, всё, что имело жизнь и могло гореть: скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах, и всё, что имело дыхание, должно было умереть и перестать существовать».

Трагична была участь одушевлённого «имущества» опальных вельмож: «Бедный, ни в чём не повинный деревенский люд, детишки на груди у матери и даже в чреве были задушены. Женщины, девушки и служанки были выведены нагими в присутствии множества людей и должны были бегать взад и вперёд и ловить кур. Всё это для любострастного зрелища, и когда это было выполнено, приказал он застрелить их из лука».

В начале июля опричники отчитались в убийстве 369 человек; 293 из них относились к боярским слугам, 50–60 человек были дворянами. За следующие два месяца «отделали» ещё 80–90 помещиков и членов их семей.

Р. Г. Скрынников, исследователь эпохи Ивана Грозного, писал о разгроме фёдоровских владений: «Побоище носило беспорядочный характер. Хватали без всякого разбора друзей и знакомых конюшего, родню находившихся в эмиграции дворян. Оговорённых людей казнили без суда, а иногда и без предъявления обвинений. Следствие производилось в строгой тайне. Осуждённых били батогами, добиваясь выдачи всего имущества, а затем казнили. Тех, у кого нельзя было заполучить, убивали прямо на улице».

«Суд» над И. П. Фёдоровым проходил 11 сентября в парадных покоях монаршего дворца. Иван IV собрал Думу, опричных и земских дворян. Затем в зал ввели подсудимого. Разбирательство дела конюшего было заменено фарсом. Царь передал Фёдорову свою мантию и велел сесть на трон. Иван Петрович подчинился. Тогда тиран преклонил перед ним колени и обратился к своей жертве с речью:

– Ты имеешь то, что искал, к чему стремился, чтобы быть великим князем московским и занять моё место. Вот ты ныне царь, радуйся теперь и наслаждайся владычеством, которого жаждал.

Свою речь царь завершил ударом ножа в грудь Фёдорова. Опричники завершили дело, бросив труп конюшего в навозную кучу на берегу Неглинной.

Одновременно с Фёдоровым казнили М. И. Колычева, брата митрополита. Иван IV велел отрубить ему голову и отвезти её в монастырь Николы Старого, где пребывал Филипп. Царь пытался запугать митрополита, «преломить его душу» накануне суда над святителем.

Суд над Фёдоровым и Колычевым стал сигналом к разгрому Боярской думы.

«По своему размаху, – полагал М. Г. Скрынников, – новые репрессии превзошли то, что случилось при учреждении опричнины. Запись синодика не оставляет сомнения в том, что казни членов Думы были осуществлены по заранее составленному плану, одновременно».

Были «отделаны»: И. П. Фёдоров, М. И. Колычев и три его сына (Булат, Симеон и Миноу), М. Лыков с племянником, князья А. Катырев, Ф. Троекуров, И. Булгаков-Курака, Дм. Ряполовский (славный воин, одержавший ряд побед над крымцами).

Были умерщвлены три ростовских князя. Один из них – воевода в Нижнем Новгороде. Опричники, присланные Грозным для расправы с воеводой, нашли его в церкви и объявили ему:

– Князь Ростовский! Велением государя ты наш узник.

Воеводу схватили и повезли к Волге. Он спросил: зачем?

– Поить коней, – ответили кромешники.

– Не коням, а мне пить сию воду! – заметил несчастный.

Ему отсекли голову, а тело бросили в реку. Голову, как доказательство исполненного повеления, привезли царю и положили её к ногам тирана. Злобно оттолкнув её, «благодарный» деспот «помянул» защитника отечественных рубежей:

– Любив обагряться кровию неприятелей в битвах, наконец обагрился и собственною.

Князь П. М. Щенятев, прославившийся на полях сражений, попытался укрыться от произвола, царившего в стране. Пётр Михайлович ушёл в монастырь: отказался от света, от имени, от детей и супруги. Но убийцы нашли его и истязали перед гибелью (жгли на сковороде, под ногти вгоняли иглы).

Седой старец князь И. И. Пронский-Турунтай служил ещё отцу Ивана IV, участвовал во всех походах, во всех сражениях, славных для России, и также хотел закончить своё военное поприще монахом. Его утопили.

Своего казначея X. Ю. Тютина царь приказал изрубить в его доме на мелкие куски, вместе с женой, двумя сыновьями, пяти и шести лет, и двумя юными дочерьми. Останки порубленной семьи выставили на площади. Этот зверский приказ выполнил шурин Грозного (брат царицы) черкесский князь М. Темгрюкович.

Скоро беда пришла в дом самого М. Темгрюковича. Жену своего шурина, невинную женщину, не старше 16 лет, царь приказал изрубить вместе с её полугодовалым сыном и положить во дворе, где её муж должен был ежедневно проезжать и проходить.