Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - [8]

Великого князя-отрока поддерживала церковь. В 1539 году Шуйские добрались и до неё, отстранив от митрополичьей кафедры святителя Даниила – блистательного книжника, неутомимого борца с ересями, человека, способствовавшего появлению на свет Никоновской летописи, фундаментального памятника русской истории.

Следующим митрополитом стал Иоасаф, человек кроткий и добрый, но с «изюминкой». Уже на следующий год после избрания он устроил бескровный переворот. Митрополит и бояре, верные молодому государю, явились к нему с ходатайством о прощении Ивана Бельского. Получив согласие, они двинулись в тюрьму. С освобождённым узником заговорщики явились в Думу и усадили Бельского на высшее место.

В Думе в это время главенствовал Иван Шуйский. Ошеломлённый дерзостью противников, он отказался участвовать в дальнейшем заседании. Получилось, что он добровольно уступил власть. Тут же было сформировано новое правительство во главе с И. Ф. Бельским.

Весной 1541 года перед этим правительством встала задача очередного отражения набега крымского хана Сахиб-Гирея, поднявшего в поход всех боеспособных мужчин. В нашествии участвовали турки с пушками и пищалями.

Сахиб-Гирей ставил своей задачей не просто пограбить русские земли и взять полон, но «потребите христианство». Малолетнему великому князю Ивану крымский владыка писал «с великим возношением»: «Приду на тя, и стану под Москвою, и роспущу войско твоё и пленю землю твою».

Угроза нашествия была настолько высока, что летописец сравнивал её с вторжением в пределы Руси полчищ Тимура. Но правительство Бельского не растерялось. Москва начала деятельно готовиться к схватке с противником.

Нарушая сложившуюся «традицию», великий князь не бросил Москву, не отъехал на север, что осудили многие, привыкнув уже к противному. Бояре говорили, что во время подобной опасности «великие князи в городе не сиживали». Напоминали о бегстве Василия Дмитриевича от Едигея и вопрошали:

– А нынеча государь наш князь великий мал, а с малыми детьми как скоро ездити?

С боярами не согласился митрополит Иоасаф, напомнив о другом случае – нашествии Тохтамыша:

– Князь велики Дмитрий с Москвы съехал, а брата своего и крепких воевод не оставил, и над Москвою каково сталося?

А далее (согласно Воскресенской летописи) случилось следующее: «Князь велики, выслушав речи у отца своего Иоасафа митрополита и у бояр, и призвал к себе прикащики городовые и велел запасы градские запасати, пушки и пищали по местам ставите, и по воротам, и по стрельницам, и по стенам люди расписати, и у посада по улицам надолбы делати. Людие же градские с великим хотением начаша прилежно делати, а меж себя завещаша за святые церкви, и за государя великого князя и за свои домы крепко стояти и головы своя класти».

Конечно, одиннадцатилетний князь не мог руководить обороной города, не мог отдавать конкретных распоряжений, но сам факт его присутствия в Москве вдохновлял горожан, вселял уверенность в своих силах. Решимость властей защищаться передалась жителям столицы, которые энергично готовились к отпору противнику.

Ситуация в сравнении с 1382 годом разительно изменилась: власти не пасовали перед надвигавшейся угрозой, москвичи не бунтовали, не метались в панике, а с воодушевлением готовились к встрече с вражескими ордами. Войсками командовали князь Дмитрий Бельский и дьяк Иван Фёдорович Курицын. К ним доставили письмо великого князя, который призывал ратников постоять за Москву и Русь. Одиннадцатилетний подросток обещал вписать имена всех, кто не вернётся с полей сражений, в поминальные книги, и тогда жёны и дети погибших будут его ближними.

Письмо Ивана Васильевича зачитывалось по полкам и оказало небывалое воздействие на воинов. Видавшие виды бойцы, слушая его, плакали и кричали:

– Мы не бессмертны, умрём за Отечество! Хотим пить чашу смертную с татарами за государя!

Это был первый опыт агитации такого рода и первое письмо из известных историкам литературных произведений Ивана Грозного.

Нашествие Сахиб-Гирея отразили. Но пока И. Ф. Бельский был поглощён заботами о сбережении территории великого княжества, Иван Шуйский подготовил антиправительственный заговор. Среди ночи 3 января 1542 года Иван Фёдорович был арестован. Затем заговорщики пошли в подворье Троицкого монастыря, где находился Иоасаф, и «мало его не убиша». Главу церкви спас игумен Алексей, прикрыв митрополита иконой чудотворного Сергия. Заговорщики дважды врывались в опочивальню великого князя в поисках его сторонников.

Днём проходила расправа. Бельского выслали в Белоозеро. Но, учитывая опыт противостояния с ним, Иван Шуйский направил следом убийц. И вчерашнего победителя татар без суда и следствия удавили в тюрьме. Митрополит Иоасаф был лишён сана и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.

Волчонок

Мужал княжич быстро. В 12 лет он ещё пугается толпы, которая в поисках митрополита Иоасафа ворвалась в его спальню. Но уже с группой сверстников разъезжает по московским улицам и с тайным сладострастием давит лошадью зазевавшихся прохожих. Любит издеваться над животными, выбрасывая их из окон теремов или обваривая кипятком.