Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного - [7]

Немчин утверждал, что «сатанинская империя» будет существовать до тех пор, пока будут живы три старца, которые «держат её, как Кощеи». Как только последний из них умрёт, держава сразу развалится.

Кто же эти старцы? Гадать долго не приходится – они всегда были на виду: В. М. Молотов (1890–1986), Г. М. Маленков (1902–1988), Л. М. Каганович (1893–1991). Последний скончался в июле указанного года, а уже в августе произошёл путч ГКЧП, который стал отправной точкой развала СССР.

Указал Немчин и на несчастья, которые должны были предшествовать распаду великой державы: трёхкратное столкновение русского народа с «чёрными бедами». И мы пережили их. Это взрыв в 1986 году на Чернобыльской АЭС («Чернобыль» – «Чёрная быль»), конфликт в 1988 году в Нагорном Карабахе («Карабах» – «Чёрные холмы»), эпидемия загадочных детских болезней в Черновцах (1989).

Свои пророчества Немчин записывал в «книгу». В ней неоднократно упоминается о горцах, которые принесут России страшные разрушения, а также о «большой войне креста с полумесяцами». Последнее нам, по-видимому, ещё предстоит.

Предсказания Немчина, к нашему несчастью, оказались настолько точными, что рукопись его до сего дня находится под запретом – доступ к ней закрыт духовными властями, допускаются к ней немногие (например, Павел Глоба). Поэтому в печать просачиваются сведения только об уже сбывшихся предсказаниях Василия Немчина. О том, что напророчествовал Немчин XXI веку, молчок.

Отсюда можно заключить, что властям (духовным и светским) есть что скрывать. И это укрывательство «книги» великого пророка началось не сегодня, а с царя Ивана IV, запретившего распространение рукописи Василия Немчина. С тех пор минуло более четырёх с половиной столетий, а запрет действует.

Вот это царь! Вот это Грозный!

Что же, перейдём непосредственно к нему, к его деяниям и его жизни.

«Шуйское царство»

После смерти Елены Глинской власть в стране захватили бояре, среди них главенствовали Шуйские. Первое, что они сделали, – арестовали любовника погибшей государыни И. Ф. Телепнёва-Оболенского и уморили его голодом. После этого Василий Васильевич Шуйский принял титул наместника Московского. К двум представителям в Думе рода Шуйских было добавлено ещё столько же, и расправа над сторонниками восьмилетнего великого князя была продолжена.

Осенью 1538 года взяли под стражу князя И. Ф. Бельского, а свиту его разослали «по сёлам». Выслали из Москвы боярина М. В. Тучкова, а дьяка Фёдора Мишурина обезглавили. Позднее царь с содроганием вспоминал об этом периоде своей жизни: «Князья Василий и Иван Шуйские самовольно навязались мне в опекуны и так воцарились. Нас же с единокровным братом моим, свято почившим в боге Георгием, начали воспитывать как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде, и в пище. Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Ни в чём нам воли не было, но всё делали не по своей воле и не так, как обычно поступают дети.

Припомню одно: бывало, мы играли в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас не взглянет – ни как родитель, ни как опекун и уж совсем ни как раб на господ».

Ни политика, ни хозяйственная деятельность И. В. Шуйского не интересовали, «прославился» он… воровством, которое проходило на глазах десятилетнего подростка: «Что сказать о доставшейся мне родительской казне? Всё расхитили коварным образом: говорили, будто детям боярским на жалованье, а взяли себе, а их жаловали не за дело, назначили не по достоинству. Бесчисленную казну деда нашего и отца нашего забрали себе и на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние. А известно всем людям, что при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая зелёная на куницах, да к тому же потёртая. Это и было их наследство».

Бояре

Конечно, сирот не баловали, но едва ли держали в чёрном теле и морили голодом – чего-чего, а снеди в кремлёвских закромах всегда было с избытком. Царь с присущей ему лживостью явно преувеличивал тяготы детства. Ивана, как натуру крайне самолюбивую и эгоистичную, больше угнетало другое – сдерживание его рано проявившегося своеволия и амбициозное представление о своей значимости, о чём он и проговаривается в своих сетованиях: «Кто же может перенести такую гордыню? Как исчислить подобные бессчётные страдания, перенесённые мною в детстве?» А главное – от кого? От его же рабов! (Мать успела внушить ребёнку эту «непреложную» истину.)

…Дорвавшись до власти, бояре разворовали казну великих князей, захватили имущество и земли (с крестьянами) арестованных и казнённых, покушались на владения бывших правителей. Жадность и беспринципность новых хозяев страны вызвали внутренние свары, пагубно отражавшиеся на общем состоянии государства. В Москве стало неуютно даже иностранцам, находившимся на привилегированном положении. От «великого насилия бояр» бежал из страны итальянский архитектор Петрок Малый. А Никоновская летопись так подвела итоги четырёхлетнего правления Шуйских: «И многу мятежу и нестроению в те времена быша в христианьской земле, грех ради наших…»