Рожденный героем - [39]

Я вернул рапиру в стойку:

– И все-таки ты стал разведчиком, как твой отец.

Кит сдержано кивнул:

– Должно быть, это у нас в крови. Каков отец, таков и сын.

"Каков отец, таков и сын! Справишься ли, Лахлан?"

Должно быть, кузен понял, о чем я думаю.

– На твоем месте я бы не переживал, Лок. Дорасти до отцовских сапог бывает нелегко, но у них было два десятка лет, чтобы создать свою легенду. У нас впереди еще много времени.

* * *

Брать деньги на покупку подарков к Медвежьему дню у Джеймса мне было неловко, но он сказал, что так велела бабушка. К тому же, пройдясь по базару, я убедился, что денег, привезенных с собой, мне не хватит и на мелкую безделушку. Мне хотелось купить подарки харикской работы. За них просили дорого, но, упорно торгуясь, мне удавалось сбивать цену до уровня, который я полагал приемлемым.

Бабушке я купил шаль из доброй харикской шерсти. В ней она никогда не будет мерзнуть. Для Марии я выбрал шарф с синими и красными цветами по зеленому полю, а для Кита – пряжку на пояс из коралла и оникса с узором из стрел. Для Рози нашлась щетка для волос, а для Джеймса книга стихов, которые, как мне казалось, должны ему понравиться. Еще я купил брусок твердого дерева, из которого собирался вырезать фигурку нового императора для набора шахмат Ноба. Напоследок я накупил красной материи и голубых ленточек, чтобы обернуть подарки.

Вернувшись домой, я упаковал покупки и расставил их на полке дожидаться вручения на следующий день. Джеймс уже приготовил мне костюм для бала, и я быстро оделся. Атласная рубашка поначалу холодила плечи. Куртка и штаны подошли точь-в-точь, и зеленая бахрома радовала мне глаз, хотя я заметил, что портной в дополнение к ней все-таки нашил полоски вдоль штанин и рукавов.

Натянув новые сапоги, я сразу почувствовал: будут мозоли на пятках и на верхней части стопы, но решил, что одну ночь выдержу. В ножны на поясе я вложил кинжал, переложил тонкую шпагу в ножны, подходящие к новому костюму. Я знал, что позволение носить церемониальный кинжал в присутствии императора было особой честью, но без отцовской рапиры мне было бы неспокойно.

Кита я увидел внизу и подивился на его форму. Он надел серебристую куртку, панталоны военного покроя и рубаху с жестким стоячим воротом. Своим цветом он выбрал черный, оставив его только для сапог и черной ленты, заколотой на горле жемчужной булавкой. Серебристый плащ и высокая белая фетровая шляпа завершали его наряд. Настоящий герой-кавалерист!

– Знаешь, Кит, похоже, ты станешь легендой лет на десять раньше срока. У тебя уже сейчас осанка и профиль героя.

Он с улыбкой оглянулся в конец коридора:

– Надо же хотя бы постараться соответствовать двум прекраснейшим дамам, которых нам выпала честь сопровождать!

По коридору, двигаясь медленно, но с величественным изяществом, помогая себе лишь тросточкой, к нам приближалась бабушка. Серебристое платье, скрывая старческую хрупкость, подчеркивало ее высокую стройную фигуру. Среди сложного переплетения кругов, треугольников и других геометрических фигур виднелись значки ранга. Из-под плотного белого жакета ниспадали просторные манжеты и свободный ворот. Седые волосы, собранные в узел на затылке, скрепляла серебряная заколка с синими камнями – по-моему, это были сапфиры. Такие же самоцветы заменяли пуговицы и сверкали в перстне на среднем пальце левой руки.

За ней следом появилась Мария, и у меня перехватило дыхание. На ней было открытое вечернее платье такой белизны, что подошло бы невесте-призраку. Жесткий корсаж туго облегал тело, треугольником спускаясь ниже талии. Свободная юбка стекала к ногам, а серебряные цепочки служили поясом. Легкое серебряное шитье и полоски серебристого шелка по низу юбки дополняли наряд в соответствии с указанием, сопровождавшим приглашение.

В серьгах и в брошке на груди переливался "тигровый глаз" – ее камень. Свои черные кудри она уложила в сложную прическу, открывавшую уши и серьги в них. Золотисто-коричневый отлив камней напоминал цвет ее карих глаз. Она улыбалась, радуясь произведенному на нас обоих впечатлению.

Кит немедленно предложил бабушке свою руку, глазами указав мне на гардероб. Я отыскал там серый шерстяной плащ и пару теплых перчаток для бабушки и почти такой же зимний плащ Марии. Накинув на дам плащи, мы с Китом провели бабушку через открытую Джеймсом дверь к карете, которую Ноб уже подкатил к подъезду.

Усадив бабушку и Марию, мы укутали им ноги теплым пледом. Карл вывел Стайла и вороного жеребца, приветствовавшего Кита радостным фырканьем. Вскочив в седла, мы догнали карету, уже катившую ко дворцу.

Дворец императора возвышался на самом большом из холмов Геракополиса. Выстроенный разными мастерами, он светился изнутри призрачным голубоватым светом, объединявшим его части в единое целое, как власть императора объединяла все части Империи.

Не подумайте, что кругом царила тьма. На всех перекрестках города горели праздничные костры, а в окнах сияли фонарики. Народу на улицах было куда больше, чем обычно в холодные вечерние сумерки. Проезжая по городу, я обменивался приветствиями и праздничными пожеланиями со множеством совершенно незнакомых людей. На эту ночь все жители столицы забыли местную рознь и мелкие обиды. Этот обычай, радовавший меня еще в Быстринах, здесь, в сердце Империи, в огромном скоплении людей, казался чудом.