Рожденные среди звезд - [18]

Земной пилот сел на маленькое сиденье перед приборами. Перед ним находился экран, на нем вечернее небо, облака. Раф неудобно поерзал. Уже вечер. Он почувствовал нетерпеливое желание уйти, вернуться к РК-10. Он не хотел проводить ночь в городе. Нужно убедить офицера провести его к флиттеру. Лучше он побудет в нем, чем в одном из зданий чужаков.

Тем временем он разглядывал изображение на экране, стараясь отыскать крышу, на которой оставил флиттер. Но ничего не мог узнать.

Раф повернулся к офицеру и попытался дать ему понять, что хочет вернуться к своей машине. Либо он не сумел это сделать, либо чужак не захотел понимать. Потому что, оставив контрольную рубку, они пошли осматривать другие помещения корабля, включая место, где размещались двигатели. В других обстоятельствах Раф мог бы провести тут часы.

В конце концов землянин направился к лестнице и вскоре оказался на крыше под сумеречным небом. Медленно прошелся по широкой площадке, пытаясь узнать какие-нибудь ориентиры. Видно было центральное здание и несколько башен вокруг него. Но рядом с какой из них крыша, на которой стоит его флиттер? Рафа непреодолимо влекло к его машине.

Офицер смотрел на него; вот он положил трехпалую ладонь на руку Рафа и прощебетал вопрос.

Без особой надежды Раф повторил жесты, которые делал раньше. И удивился, когда офицер повел его вниз в здание. На этот раз они пошли не к мосту через улицы, а продолжали спускаться по рампам внутри здания.

В нем шла какая-то деятельность. По коридорам проходили чужаки, все в черных обмотках, с металлическими грудными и наспинными плитами; они же занимались в помещениях какими-то непонятными делами. Казалось, проводник старается побыстрее увести Рафа отсюда.

И только когда они достигли уровня улицы, офицер остановился у одной двери и повелительно поманил Рафа. Землянин неохотно повиновался, и его чуть не вырвало.

Он увидел мертвое, очень мертвое тело. Судя по многоцветным обрывкам на теле это чужак, один из знатных, штатский в черном. Страшные раны почти разорвали его тело. Ничего подобного Раф не видел.

С гортанным звуком, лучше слов выражающим чувства, офицер подобрал с пола сломанное копье; его наконечник был окрашен красновато-желтой кровью, такой же, какая еще сочилась из разорванного тела. Размахивая оружием, так что землянин вынужден был отступить на несколько шагов, чужак разразился страстной речью. Потом снова перешел к жестам, которые космонавту легче было понять.

Это работа смертельного врага, понял Раф. И такая же судьба ждет всякого, кто выйдет за определенные безопасные пределы. И если этот враг не будет уничтожен, город…, сама жизнь…, перестанет существовать.

Видя страшные раны, говорящие о безумной ненависти, Раф мог в это поверить. Но ведь примитивное копье не в силах противостоять оружие, которое есть в распоряжении его спутника.

Когда он попытался выразить это, проводник покачал головой, словно отчаялся быть понятым, и поманил Рафа за собой. Они оказались на загроможденной обломками улице и двинулись в сторону от центрального здания, где остались трое землян. Раф, видя сгущающиеся сумерки, удлиняющиеся тени, помня то копье, не мог удержаться и не оглядываться время от времени через плечо. Не привлечет ли стук его металлических подков внимание тех, с кем он не хотел бы встретиться? Он положил руку на рукоять станнера. Но офицер не казался встревоженным; он шел вперед с уверенностью того, кому нечего опасаться.

Тут Раф узнал цветную полоску и слегка успокоился: они идут к флиттеру. Он уже проходил по этой улице. И не возражал против длительного подъема по рампам. Этот подъем в конце концов и привел его к флаеру. Облегчение его было так велико, что он провел ладонью по гладкому борту машины, словно это любимое домашнее животное.

— Курби?

Услышав голос Хобарта, Раф застыл.

— Да, сэр!

— Мы остаемся здесь на ночь. Нужно обдумать наши планы.

— Да, сэр. — С этим Раф согласен. Попытаться пролететь над горами в темноте — самоубийство. Он бы все равно отказался. С другой стороны, он бы спал спокойнее вне пределов города. И Раф подумал, не предложить ли использовать последние мгновения светлого времени, чтобы вылететь в открытое место и там устроить лагерь.

Офицер-чужак что-то сказал своей скользящей речью и исчез в тени. Раф увидел, что остальные уже достали свои спальные мешки и раскладывают их под флиттером, а Сорики связывается с РК-10.

… — установить взаимопонимание нетрудно, — говорил Лабле, когда Раф забрался во флиттер за своим мешком. — Имеют значение цвет и интенсивность. Надо изучить основу. Мы рассмотрим записи с помощью сканнера… Установили его, Сорики?

— Можете нажимать кнопку. Если сканнер сможет их прочесть, прочтет. Я записал всю речь, которую произнес их вождь, король или кто еще, когда мы уходили.

— Хорошо, очень хорошо! — Лабле сел у переносной панели коммуникатора Сорики, воткнул в уши пробки сканнера, с отсутствующим видом принимая у капитана свою порцию концентратов и одновременно слушая запись, сделанную связистом днем.

Хобарт повернулся к Рафу.

— Вы выходили с офицером. Что он вам показал? Пилот описал шар и тело, которое ему показали, и добавил то, что понял из объяснений жестами. Капитан кивнул.