Рожденная свободной (трилогия с иллюстрациями) - [4]

Они были порядочные лентяи. Улягутся удобно — и не сдвинешь. Даже ради самой вкусной мозговой косточки не встанут, а просто подкатятся к ней. Особенно им нравилось, когда я держала кость так, что можно было сосать ее, лежа на спине кверху лапами.

Вылазки в буш часто сопровождались приключениями. Однажды утром я пошла проверить, как подействует на львят глистогонное средство. Они спали недалеко от дома. Вдруг я заметила колонну черных муравьев. Передовые уже подбирались к моим малышам. А надо сказать, что у этих муравьев мощные челюсти и они ни перед чем не отступают. Я уже хотела разбудить львят, но тут колонна свернула в сторону.

А минутой позже малыши сами проснулись, так как мимо проходила пятерка ослов. Львята впервые видели таких крупных животных, но с присущей львам отвагой тотчас ринулись в атаку. Первый успех вскружил им голову, и, когда через несколько дней к нашему дому подошел караван из сорока ослов и мулов, три маленьких львенка обратили всю эту кавалькаду в бегство.

В пять месяцев львята чувствовали себя превосходно и крепли с каждым днем. Жили они на воле и только ночью спали за оградой из камней и песка в своей конуре. Без ограды нельзя было обойтись: ведь вокруг нашего дома бродили дикие львы, гиены, шакалы и слоны.

Чем ближе мы узнавали наших львят, тем сильнее привязывались к ним. Нам трудно было смириться с мыслью, что нельзя навсегда оставить себе всю троицу. Но, как ни печально, с двумя львятами придется расстаться. Лучше всего с самыми рослыми. Они не так зависели от нас, как Эльса, и всегда держались вместе. Наши африканские бои одобрили этот выбор. Когда мы спросили, какого львенка оставить, они в один голос ответили:

— Самого маленького!

Когда Эльса останется одна, будет легче приучить ее не только жить с нами в Исиоло, но и выезжать в сафари.

Большую и Люстику мы устроили в роттердамский зоопарк Блидорп. Они должны были лететь туда самолетом.

До аэродрома в Найроби было почти триста километров, и мы стали заранее приучать львят к автомашине, каждый день вывозя их на полуторке с оплетенным проволокой кузовом. И даже кормили их в машине, чтобы получше освоились. А в последний день положили на дно кузова мешки с песком.

Когда мы двинулись в путь, Эльса побежала следом по дороге, потом остановилась и печальным взглядом проводила машину, увозившую ее сестер. Я сидела с ними в кузове. Полагая, что мне в дороге достанется не одна царапина, я захватила с собой все для перевязки. Но мои предосторожности оказались излишними. Первый час львята еще волновались, но потом притихли и улеглись на мешках, обняв меня лапами. Трудно представить себе большую доверчивость. Так мы ехали одиннадцать часов и только дважды останавливались из-за прокола шин.

И вот мы в Найроби. Львята смотрели на меня широко открытыми глазами, словно вопрошая, что означают все эти незнакомые звуки и запахи. А затем самолет навсегда увез их из родной страны.

Через несколько дней мы получили телеграмму: наши львята благополучно прибыли в Голландию. Три года спустя я навестила их. Они встретили меня любезно, разрешили даже погладить, но не узнали. Им жилось хорошо, и я только радовалась, что они, судя по всему, не помнят своего привольного детства.

Глава вторая ЭЛЬСА ВСТРЕЧАЕТ ДИКИХ ЖИВОТНЫХ

От Джорджа я узнала, что все время, пока я была в Найроби, Эльса нервничала и ни на минуту не расставалась с ним. Ходила за ним как тень, сидела под его письменным столом, когда он работал, ночью спала в его постели. Каждый вечер он выводил ее на прогулку, но в тот день, когда я должна была вернуться, Эльса отказалась гулять. Она села посреди дороги, собираясь ждать меня, и ни за что не хотела уходить. Неужели знала, что я приеду? Если это так, на каком же инстинкте было основано ее предчувствие? Трудно, а то и вовсе невозможно объяснить такие вещи.

Эльса встретила меня восторженно, но мне было больно глядеть, как она всюду ищет своих сестер. Много дней она звала их, вглядываясь в буш, и неотступно ходила за нами, точно боялась, что и мы ее бросим. Чтобы успокоить Эльсу, мы разрешили ей пожить в доме. Львенок спал с нами на кровати, и мы нередко просыпались оттого, что он лизал нас своим шершавым языком.

При первой возможности мы захватили Эльсу с собой в сафари, чтобы отвлечь от поисков и переживаний. К счастью, сафари пришлось ей по вкусу. Как и мы, она отлично чувствовала себя в походе.

Грузовик, на который мы укладывали свою постель и другие мягкие вещи, вполне устраивал Эльсу. Лежать ей было очень удобно, и она видела все, что делалось кругом.

Мы разбили лагерь на крутых берегах Васо-Ньиро, среди зарослей зонтичной акации и пальмы дум. В засушливую пору обмелевшая река лениво несет свои воды к болоту Лориан, образуя в пути несколько стремнин и множество глубоких заводей, изобилующих рыбой.

Недалеко от лагеря подымались каменистые гряды. Эльса рыскала по расщелинам и скалам, потом взбиралась на какой-нибудь утес, с которого открывался вид на буш. Вечером лучи заходящего солнца окрашивали весь край в теплые тона, и Эльса сливалась с рыжими скалами.

Это было лучшее время дня. Спадал зной. Природа и люди облегченно вздыхали. Пурпурные тени вытягивались, сгущались, солнце наконец пряталось, и сумрак сглаживал все складки. Смолкал последний зов какой-то птицы, и во всем мире воцарялось безмолвие. Все ожидали с затаенным дыханием, когда наступит ночь и проснется буш. И вот протяжный вой гиены, будто сигнал к началу охоты.