Рождение Зоны - [2]

Прошло несколько секунд, прежде чем я вспомнил, где слышал эти звуки раньше: упырь. Никита умудрился наступить на спящего упыря!

Мы замерли, боясь пошевелиться. Оставался мизерный шанс, что мутант, не любящий дневного света, снова заснет. Пока он не атаковал, по крайней мере. Наверное, отдыхал в низине, переваривал пищу, а тут бесцеремонный сталкер ему на конечность наступил…

Вообще упырь – тварь быстрая и опасная. А главное, невидимая: эти мутанты – непревзойденные мастера маскировки, сливаются с окружающей средой так хорошо, что только в движении и заметны. К счастью, упыри не любят открытых пространств и солнца. Этот, наверное, охотился ночью (если здесь бывает ночь) и кого-то сожрал, после чего отяжелел и решил заночевать на месте.

Никита пришел к тем же выводам. А еще он решил действовать на опережение: быстрым движением перекинул дробовик в руку и пальнул от бедра по предполагаемому упырю.

Грохнуло, звук отразился от склонов холмов. Упырь взвился вверх, стремительный, как распрямившаяся пружина.

В момент атаки его стало видно: крупный, человекообразный, со слишком длинными руками, чересчур гибкими, и со щупальцами у рта. Щупальца шевелились, мутант загребал руками и вертел башкой из стороны в сторону. Никита не попал по нему. Красноватые глаза под тяжелыми надбровными дугами подслеповато щурились.

Пригоршня отшатнулся, снова прицелился в него от бедра, но мутант отпрыгнул в сторону, огибая нас по широкой дуге. Мы едва успевали следить за ним.

– Патроны береги! – крикнул я Пригоршне и выхватил нож.

Вот и пригодился «Пентагон».

Ходили слухи, что упыря можно убить с одного удара ножом, правда, для этого нужно было подобраться к твари почти вплотную и не попасть в лапы: пальцы мутанта заканчивались присосками не менее опасными, чем ротовые щупальца. Стоило упырю присосаться – и все, хана, останется от тебя через несколько минут пустая, высушенная оболочка.

– Дохлому патроны ни к чему! – возразил Никита.

Мутант, видимо, очумел от неожиданного пробуждения и растерялся, и только поэтому мы были еще живы. В словах Пригоршни был свой резон, мертвецу припасы не пригодятся, но тратить драгоценные патроны в первой же схватке – безумие. Неизвестно, что ждет нас здесь, уж точно не военные склады, и вряд ли мы сможем пополнить боезапас.

Упырь начал сливаться с серой травой – адаптируется, гад, мимикрирует.

Я перехватил нож поудобнее, чувствуя, как вспотела ладонь.

После схватки с натовцами прошло совсем немного времени, организм не успел восстановиться, отдохнуть, и стресс от встречи с мутантом оказался сильнее, чем обычно. Тем более что встретить здесь подобную пакость я не ожидал.

– Ну, я тебе, поганец! – выдохнул Пригоршня и снова жахнул из дробовика.

На этот раз он, кажется, попал – нечеткий силуэт отскочил в сторону, пропал из поля зрения – видимо, упал – и по ушам резанул вопль раненного упыря.

Вообще они редко кричат, в основном хрипят, как английские бульдоги.

Ставший частично видимым (серая маскировочная окраска пошла природными ржавыми пятнами), упырь поднялся и кинулся на Никиту.

Я, собрав в кулак всю волю, напал на мутанта со спины. Это только кажется легким, на самом деле, от упыря хочется драпать, теряя штаны, а не бить его.

В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я примерился и рубанул ножом наискосок по шее, сбоку, где у людей проходит сонная артерия. Расчет мой оказался верен: фонтаном брызнула кровь, упырь, вопя, завертелся на месте, стараясь зажать рану ладонью. Алая кровь на серой траве была слишком яркой для этого мира и смотрелась противоестественно.

Оторопев, мы с Никитой наблюдали происходящее. Присоски на длинных пальцах зашевелились, почуяв кровь, пришли в движение и щупальца. Видимо, сработали инстинкты: руки упыря рванулись к шее, раздался противный всасывающий звук.

Казалось, мутант пожирал сам себя, и получился бы замкнутый цикл, если бы часть крови (и довольно большая) не выливалась. Она ручьем стекала по шее, по боку, капала с плеча, и, наконец, колени мутанта подломились.

Пригоршня передернул затвор, но я остановил его:

– Нет. Сам сдохнет. Все-таки побереги патроны.

Упырь, обмякнув, рухнул на бок. Щупальца уже не шевелились, и руки ослабли – он разжал рану. Я отвернулся.

– Ничего себе неделька начинается, – процитировал Никита старый анекдот. – Кто бы мог подумать, что здесь упыри водятся?

– А может, не водятся? Может, натовцы пустили какой-то газ, и мы с тобой радостно галлюцинируем, а реальность в виде упыря вторгается в наши видения? И не сопки это на самом деле, а деревья, и мы в лесу…

– Ты это. Завязывай с философией. Так и крышей поехать недолго. Просто раз мы сюда попали, то и упырь мог, понимаешь?

Версия Пригоршни была рабочей, но мне не нравилась: конечно, одинокий упырь мог проникнуть… но неужели он тоже активировал Зерно? Ответа на этот вопрос пока не было.

– Слушай вот что, Пригоршня, – проговорил я. – Это не Зона просочилась сюда, а наоборот, понимаешь? Упырь – местный житель, и когда корабль, телепорт – не знаю, – с существами, которые спасались из этого мира, пробил дыру в ткани пространства-времени, в Зону случайно попали местные обитатели и размножились. Значит, и аномалии тут имеются, надо быть осторожными.