Рождение Земной Федерации - [37]

После захода в зелёнку стало немного легче. Деревья — какая-никакая, а защита. Но это не уберегло отряд от потерь. Ещё одиннадцать человек выбыли из строя, и четверо из них двухсотые. Но бой продолжался, и нужно думать, как уберечь остальных.

Сверху сыпалась земля и летела щепа с деревьев. Кое-где перебило стволы деревьев, и они валились прямо на голову. Противник подошёл ближе, и плотность его огня просто зашкаливала. Ответный огонь, похоже, совсем не причинял врагу вреда. Рота уже не отходила, а отползала, вжимаясь в землю.

Краем глаза Туров заметил, как к нему подбежал лейтенант третьего взвода и упал рядом.

— Господин капитан, у нас заканчиваются боеприпасы.

Капитан в очередной раз проскрипел зубами.

— Знаю, продолжать отход. Нам должны помочь.

Лейтенант молча кивнул, посылая очередь пуль в сторону врага, и, вскочив, убежал в сторону своего взвода.

«Да где же этот Волков?» — подумал капитан и чуть было не сплюнул, но вовремя вспомнил, что шлем не даст ему это сделать. Остатки его роты уже десять минут как заманили противника в лесополосу, а от подразделения Волкова ни звука. Связь прервалась, когда враг оказался между ротой морпехов и обещанным подкреплением. И поэтому капитан не видел позиции союзников.

Внезапно плотность огня со стороны противника снизилась и послышался пронзительный скрежет металла. А затем в какофонию звуков вклинились звуки земного оружия прямо на позициях противника. Капитан с помощью визора шлема приблизил картинку и удивился. Железки сражались с железками. Прямо в порядках противника бесновались два больших робота, не похожих на тех, что были у противника. Они шустро передвигались и уворачивались от залпов, сами отвечая из гранатомётов. Иногда совершали прыжки, при этом умудрялись приземляться на головы врагов, после чего те уже не вставали. Одна из машин, постановщиков щитов, была перевёрнута и чадила густым чёрным дымом. Чуть в стороне шагали ещё четыре крупных робота, а группка мелких двигалась вместе с армейскими 307-ми. Те, что покрупнее, вели огонь из чего-то крупнокалиберного, а стайка мелких поддерживала их из стрелкового оружия и периодическими залпами неуправляемых ракет. За 307-ми сгрудились около взвода десантников, также периодически постреливая. Всё это капитан разглядел за несколько секунд.

«Может, ударить и нам?» — размышлял Туров, но тут значок на визоре сообщил о восстановлении связи.

— Капитан, здесь Волков. Как слышно?

— Слышу тебя, Волков.

— Твои бойцы ещё способны вести бой?

Капитан оглянулся на потрёпанную роту и не увидел признаков паники или страха. Все крепко держали оружие в руках, а последнее БМД, местами обгоревшее, всё ещё было на ходу.

— Моя рота ещё способна сражаться, только боезапаса хватит минут на 5–7 интенсивного боя.

— Отлично, тогда, капитан, имитируй атаку, твоя задача — не разбить врага, а не дать ему полностью развернуться на меня.

— Понял тебя, Волков. Выполняю.

* * *

Когда Туров заманил чужих в зелёнку, мой сводный отряд зашёл неприятелю во фланг. До ближайшего противника оставалось около километра. Конечно, приближаться настолько было очень опасно, но разведка показала, что у противника отсутствуют какие-либо средства разведки. А активное излучение от их сканеров фиксировалось строго по фронту их движения. Почему именно так, решил обдумать после.

Было видно, что отряд морпехов отбивался, но уже более вяло, чем в начале. Поэтому я отдал приказ и, как всегда перед боем, ощутил прилив адреналина. Роботы прорыва дёрнулись так, что полетели комья земли из-под их конечностей, сходу набрали скорость около 60 километров в час и понеслись на неприятеля. А мы под прикрытием 307-х двинулись следом. При этом огня не открывали. Если противник нас не замечает, то, возможно, не увидит и далее, и мы сможем ещё сократить дистанцию незамеченными.

Роботы прорыва, или штурмовые роботы, весили около двух тонн, и вот эти туши преодолели разделяющее нас расстояние чуть больше чем за одну минуту и ворвались в ряды противника, до самого последнего момента не замечавшего угрозу. Один из штурмовиков сходу снёс двух вражеских роботов, так что от них полетели части в разные стороны. А второй, не останавливаясь, протаранил фронтальной бронёй машину постановщика щитов. Она перевернулась и начала дымить. Видимо, удар был очень сильным и что-то повредилось внутри. Я хмыкнул, понимая, что такого приказа не отдавал. Но, по крайней мере, одна заноза была выведена из строя. А далее началось то, что называют слоном в посудной лавке. Штурмовики сильно превосходили массой роботов чужих и поэтому могли их спокойно таранить корпусом, что, в принципе, они и делали. А станковые гранатомёты с термобарическими зарядами отрывали от роботов противника выступающие части и конечности.

Противник быстро пришёл в себя и начал разворачиваться в нашу сторону. Когда мой основной отряд подошёл на расстояние около пятисот метров, я понял, что дальше тянуть нельзя, и приказал открыть огонь. Штурмовые роботы по команде разошлись в стороны. Через звуковые фильтры шлема пробился грохот орудий различного калибра, вперёд улетели неуправляемые ракеты. Миномёты, заранее установленные неподалёку на поляне, начали выпускать снаряд за снарядом. Конечно, миномётный огонь по лесополосе не так эффективен, но я хотел создать максимальную плотность огня.