Рождение Темного Меча - [4]
Когда эти слезы начали с мелодичным звоном падать на пол, по лицу епископа пробежала дрожь. Сарьону даже показалось, будто Ванье вот-вот с облегчением улыбнется, но епископ вовремя совладал с собою и придал лицу подобающее печальное выражение.
Когда епископ подошел к концу ритуала, император кивнул со скорбным достоинством и принялся повторять древние, предписанные обычаем слова, чье значение давно уже было позабыто, — и голос его почти не дрожал.
— Принц Мертв. Dies irae, dies illa. Solvet saeclum in favilla. Teste David cum Sibylla[2].
Затем Ванье — чем ближе был конец церемонии, тем спокойнее становился епископ — оглядел придворных, проверяя, все ли находятся на надлежащих местах и у всех ли оттенок одеяния соответствует их статусу.
Его взгляд скользнул по кардиналу, по двум священникам и, дойдя до трех дьяконов, остановился. Епископ Ванье нахмурился.
Сарьон задрожал. Епископ смотрел прямо на него. Что он натворил? Каталист понятия не имел, где же он оплошал. Он лихорадочно принялся озираться в надежде, что окружающие дадут ему хоть какую-то подсказку.
— Цвет слишком зеленый, — почти не шевеля губами, пробормотал дьякон Далчейз. Сарьон быстро взглянул на свою рясу. Далчейз оказался прав. Вместо «Плачущих небес» на Сарьоне сейчас была «Бурная вода».
Молодой дьякон покраснел так, как будто кровь его стремилась проступить сквозь кожу и закапать на пол, вторя слезам императрицы; он поспешно изменил цвет рясы, дабы не выделяться среди своих собратьев, стоящих в Прославленном Круге Придворных. Поскольку для изменения цвета одеяния требовалось совершенно ничтожное количество Жизненной силы, это было доступно даже каталистам — и Сарьон искренне этому радовался. Он умер бы от неловкости, если бы сейчас еще и пришлось обращаться за помощью к какому-нибудь магу. Он и без того пребывал в таком смятении, что едва сумел пустить в ход простенькое заклинание. Его ряса вместо «Бурной воды» приобрела оттенок «Водной глади», застыла на мучительно долгое мгновение — и наконец молодой дьякон судорожным усилием получил нужный цвет «Плачущих небес».
Ванье неотрывно смотрел на него до тех самых пор, пока результат его не удовлетворил. Точнее, теперь на злосчастного дьякона смотрели все, включая самого императора. «Это почти то же самое, что родиться вообще без магического дара!» — в отчаянии подумал Сарьон. Ему хотелось провалиться на месте. Но ему оставалось лишь стоять, изнемогая под убийственным взглядом епископа, до тех самых пор, пока Ванье, все еще хмурясь, не продолжил осмотр выстроившейся полукругом придворной знати.
Удовлетворенный увиденным, Ванье повернулся к императору и начал завершающую часть церемонии отпевания Мертвого принца. Сарьон, сгорая от стыда, почти не прислушивался к звучащим словам. Он знал, что теперь его ждет взыскание. И что он сможет сказать в свое оправдание? Что его терзал плач ребенка?
Ну, это, по крайней мере, соответствовало действительности. Ребенок, десяти дней от роду, лежал в своей колыбели и громко вопил — это был крепкий, хорошо сложенный малыш, — требуя любви, ласки и заботы, которыми он был окружен прежде и в которых теперь ему было отказано. Сарьон мог бы сказать об этом, пытаясь оправдаться, но он по опыту знал, что в ответ на лице епископа появится лишь выражение безграничного терпения и отстраненности.
Сарьон просто-таки услышал, как епископ говорит ему: «Мы не можем слышать крики Мертвого — до нас доносится лишь их эхо». Собственно, именно это он уже и сказал вчера вечером.
Быть может, так и есть. Но Сарьон твердо знал, что это эхо еще долго будет тревожить его сны.
Он мог бы сказать епископу и об этом, и слова его были бы правдивы — по крайней мере отчасти, — или даже мог бы сказать ему всю правду. «Я был не в себе, поскольку смерть этого ребенка разрушила мою жизнь».
Сарьону отчего-то казалось, что Ванье скорее сочувственно отнесся бы ко второму объяснению его конфуза с рясой, чем к первому, — хотя дьякон затруднился бы сказать, с какой стороны это характеризует епископа.
Ощутив тычок под ребра — Далчейз постарался, — Сарьон быстро опустил голову, цедя сквозь стиснутые зубы предписанные ритуалом слова. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, но отчего-то не получалось. Крики ребенка разрывали ему сердце. Сарьону отчаянно хотелось убежать из собора, и он всей душой желал, чтобы церемония поскорее завершилась.
Наконец голос епископа смолк. Сарьон поднял голову и увидел, что епископ вопросительно смотрит на императора, ожидая от него позволения начать Смертное бдение. Император чуть помедлил, затем коротко кивнул, повернулся спиной к ребенку и застыл, склонив голову, в ритуальной позе, символизирующей скорбь. Сарьон испустил столь громкий вздох облегчения, что шокированный Далчейз снова ткнул его локтем под ребра.
Но Сарьон едва заметил тычок. Главное, что церемония почти закончилась.
Епископ шагнул вперед, протягивая руки к колыбели. Услышав шуршание его риз, императрица подняла голову — впервые за все то время, как придворные собрались в соборе. Она полубессознательно огляделась и увидела епископа, приближающегося к колыбели. Взгляд императрицы метнулся к супругу — и уперся в спину императора.
Затерянный во Времени и Пространстве волшебный мир Кринна постигла страшная беда – нашествие не знающих жалости драконидов. Сквозь тайные Врата Миров на цветущие долины и мирные селения обрушилась беспощадная армия Тьмы. Компания старых друзей – бесстаршных Героев Копья – решает собственными силами сразиться с порождениями бездны. Где отыскать уязвимое место Повелителей ночи? Как спасти Кринн, когда в пасмурном небе кружат Драконы Осенних Сумерек?
Казалось, пришло время, когда чародей смог наконец опустить свой магический посох, а воин — вложить в ножны меч. Однако Силы Тьмы ведут свою зловещую тайную игру, ставка в которой — владычество над всем Кринном. И вновь обагрился кровью невинных жертв клинок Рыцаря Смерти. Огненным заревом вспыхнула страшная Битва за Палантас. Маг Рейстлин и воитель Карамон, словно забыв о родстве, затеяли меж собой опасную дуэль. Никто из смертных не догадывался, что наступило Испытание Близнецов.
Нет Света помимо негасимого огня благородного, любящего Сердца! Нет Силы превыше закаленной в тяжких испытаниях Воли! Однако Враг думает по-другому... Едва успела отгреметь последняя битва Великой Войны, как Тьма вновь подняла свою уродливую, чешуйчатую морду. Мерцающие кровавыми искрами нечеловеческие глаза уже выискивают новую жертву. Опять в мирные селения Кринна пришла смута. Кто виновник ужасных злодеяний, кто прячется за хребтатыми спинами бойцов-драконидов? Лишь могучий воин Карамон и его брат, чародей Рейстлин, могут разгадать тайну.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.
Суровый шотландский горец Брок всегда защищал юную деву Соню, обладающую даром предвидения и магии, был ей лучшим другом — и из последних сил скрывал страсть к прекрасной волшебнице.Но теперь Брок, ради спасения Сони вступивший в схватку с опасными противниками, в плену. И Соне придется выбирать, что для нее важнее — таинственная миссия или судьба мужчины, которого она тоже тайно любит.Чем же станет для Брока ее любовь — спасением или проклятием?..
Куин Маклауд — суровый и бесстрашный воин, чью душу терзает боль: когда-то он не сумел спасти свою семью от гибели.С каждым днем ярость его все сильнее, с каждым днем сердце его погружается в непроглядную тьму. Но однажды в этом мраке пробуждается любовь к прелестной Маркейл из шотландских лесов, перед магической притягательностью которой невозможно устоять.Отныне для Куина не существует других женщин. Однако влюбленный горец даже не подозревает, что покорившая его красавица с бирюзовыми глазами — орудие в руках врагов…
Прекрасная Айла всегда была предана интересам семьи. Отважный горец Хейден Кемпбелл считает ее виновной в гибели своего клана и жаждет мщения. Однако когда Айла оказывается его пленницей, у него просто не хватает духу причинить ей вред. Ярость в сердце мужественного шотландца превращается в неукротимую страсть, и он понимает: прелестная Айла не враг ему, а женщина, о которой он мечтал всю жизнь… .
Лукан Маклауд — грозный шотландский воин — много лет пробыл в заточении. Наконец ему удалось вырваться на свободу, и теперь настало время для беспощадной мести врагам. Отныне Маклауда назовут дьяволом, демоном во плоти, и никому не удастся уйти от его карающего Меча.Никому, кроме прекрасной Кары, которую он похищает и держит пленницей в своем замке.Эта девушка — воплощенная мечта Лукана, сумевшая покорить его сердце и возродившая в нем давно угасшее пламя любви.