Рождение - [25]

Надо решать, как следовать дальше. Одно очевидно: теперь прежнего доверия народа не дождаться. Окружающие всегда будут помнить его непростительный, с их точки зрения, поступок. А кто-нибудь может попытаться расквитаться за свои несчастья и с беспомощной чужачкой. Проблемы выросли сразу и до невиданных размеров.

А девушка прокралась в свою каморку и села на край постели. Выйти за пределы выделенного помещения стоило ей большого самообладания. Никакой уверенности в следующем шаге не осталось. Каждый вздох может стать последним. Её спаситель даже не предполагает, каких предосторожностей стоило его нехитрое застолье. К тому же где-то всё-таки проснулся непрошеный голод, напоминая о продолжении существования. Кринт принесла припасов на одну порцию своей бывшей воспитаннице. Из всего Силион не посмела себе оставить даже крошки. И вот теперь надо составлять план дальнейшей жизни в окружении ежедневной ненависти. Как правильно поступать и в какой ситуации — совершенная загадка: местные обычаи и законы — ежели таковые присутствуют в реальности, а окружающая действительность подтверждает высокоорганизованность человеческого поселения — остаются неизвестными григстанке.

Кто-то несмело постучал камнем о стену у дверного проёма, завешенного прочной шкурой незнакомого гостье животного. Холодок пробежал по коже, хотя жизнь будто бы уже давно не интересует. Встала и неуверенно пробормотала:

— Войдите.

— Ещё раз, доброе утро! Не помешал? Я тут вспомнил: вчера забыл дать тебе припасов на жизнь, а теперь, кажется, о тебе придётся беспокоиться мне. Не стоит разорять старуху Кринт. Она молодец: помогла тебе. Однако пока с продовольствием у нас не столь и безоблачно, как может показаться, — Осилзский заставил себя улыбнуться, но вышло не слишком уверенно. Поэтому поставил на пол в нише несколько небольших узелков и пакетов, поколебался и добавил: — Можешь при необходимости брать у меня в комнате. А откармливать меня совершенно не имеется никакой необходимости.

— Я не слишком хорошо готовлю, — печально признала она, вызвав нечаянную усмешку у мрачного защитника.

— Да нет. Дело не в этом. Не так и плохо. Но это лишнее.

— Значит, съедобно? — переспросила с доверчивым ожиданием правдивой оценки. Он пожал плечами в ответ и кивнул.

— Кстати, мой тебе совет: договорись с Саон и не выходи к остальным одна. Сама в курсе, почему. Я пойду, — и, прежде чем ей удалось сказать хоть слово благодарности, оставил наедине с тишиной.

А в тоннеле уже топчется хмурый Соул.

— Как твои дела? Со мной практически никто уже не здоровается. Отныне я всего лишь соучастник твоей глупости.

— Ждёшь извинений? — недовольно бросил друг.

— Нет. Дальнейшего плана действий. Ты же у нас тут главным стал. На мою голову. Вот и решай, как быть. Сам осведомлён, насколько у нас тут мало сторонников, — расстроенно взъерошил короткие русые волосы и вздохнул лекарь.

— Дальше? План не изменился. Пора перевести жителей деревни к нам. Я пойду не один. Надо готовиться ко всему. Даже к предательству.

— Уж кто б говорил! — не сдержался Нгдаси. Но взор бывшего ученика заставил умолкнуть. Явно теперь не стоит ворчать. Всё более чем понятно и без слов. Необходимо действовать. И настолько стремительно, насколько можно. Надо снова завоевать доверие людей; а, потеряв его раз, отнюдь не легко вернуть обратно. Взять решили только тех, на кого возможно положиться полностью. Пришлось даже Тални прихватить. Кстати, мальчик крайне обрадовался большому доверию, оказанному его скромной персоне. Несмотря ни на что, присоединился и Риул. Вот им-то двигает отнюдь не благодарность, скорее недоверие. Соул прихватил ещё пару надёжных воинов, один из которых лишь недавно прибыл из далёкого поселения, но успел не только заслужить уважение после последних сражений, но и явно хранит пока нейтралитет.

Когда Ланакэн уже собирался выходить, кто-то тихонько постучал камнем о стену. Вспомнив, как сам сделал утром, громко позвал:

— Входи, Силион!

Она неуклюже переступила порог и робко поинтересовалась:

— Можно? Не помешаю? Я хотела попросить Вас не оставлять меня. Можно, я пойду с вами? Я не буду мешать или смотреть… Просто рядом буду!

— Нет. Что ты там потеряла? Разве интересно шататься по бездорожью? Отдыхай, пока есть возможность. Мне кажется, тебе это больше всего необходимо, — постарался мягко отказать предводитель. Григстанка стеснительно потупилась, но осмелилась-таки уточнить:

— Вы боитесь, чтобы я кому-нибудь не проговорилась о местоположении Убежища?

— Пока ты не знаешь, где оно. А, если узнаешь, кто может меня убедить, что ты не побежишь прямым путём к своим и не расскажешь им о поселении Сопротивления? — не имеет смысла лукавить. Чересчур очевидно. А придворные этикеты неуместны. Конечно, ни один из дежурящих бойцов не выпустит никуда отсюда столь приметную особу, однако на этой стороне медали заострять внимание не стоит.

— Я отлично знаю Оутласт. Я знаю, где нахожусь. Если б я хотела это сделать, то уже сделала бы, — вкрадчиво поправила соседка. Он даже вздрогнул. Такого поворота не ожидал. Бывший крестьянин абсолютно уверился, будто бы ей неизвестно тайное место, а теперь получается — опасность человеческому подземелью не настолько уж и надуманна. Её защитник медленно сел и смерил подопечную внимательным взглядом. Какие сюрпризы ещё ожидать? Столь мало знакомая женщина ёжится под слишком пристальным изучением, не зная, куда спрятать полные раскаяния глаза. Впрочем, так назвать её можно только с натяжкой. Совсем ребёнок. Худые опущенные плечи, длинная гибкая шея, оттенённая растрепавшимися волосами. С человеческой точки зрения фигурка милая, но не очень женственная. Именно девчачья, подростковая. И всё же, Ланакэн поймал себя на том, что рассматривает её как женщину. Невольно провёл ладонью по лбу, отталкивая подобные, пусть и безличностные, рассуждения.