Рождение - [197]

— Нет! Я… Да что вы, в самом деле! — пробурчал боец и поспешил ретироваться подальше, чтобы не конфузить излишним вниманием, с которым бороться стало отнюдь не так-то и легко. Невзначай натолкнулся на растерянно наблюдавшего за ним Тални. Юноша промолчал, но что-то отметил в уме на будущее. Опекун обречённо закатил глаза, развернулся и удалился. Однако увиденное всё не покидает, приятно лаская память и заставляя кровь приливать к скулам и радоваться: его голодные грёзы никто не сумеет узреть. Дитя Леса озадаченно залез на дерево и, буквально растворившись в ветвях, принялся изучать красавицу-оттоира, ухитрившуюся вывести из равновесия наставника. В мгновения недопонимания происходящего словно бы вновь превращается в дикого зверька, ютившегося в непроходимой чаще некогда для спасения своей жизни. А нынче и вовсе увяз в расшифровке несвойственных защитнику реакций.

* * *

Это оказалась довольно большая деревня. Около тридцати проверенных временем небольших срубов, крытых тростником из Малоокки. Правда, семь домов стоят пустыми — их жители давно уже перебрались в Сопротивление, воспользовавшись шансом укрыться у вооружённых бойцов вскоре после того, как уничтожили Тову. И всё же большинство населения осталось на насиженных местах. Веками привыкшие никуда не путешествовать, они не смирились с мыслью о необходимости покидать родные пенаты ради сомнительной судьбы воинов. Существование здесь куда привлекательнее! Бросить возделанную землю — едва ли не равно преступлению. А беглецов до сих пор поминают с насмешкой и долей презрения, хоть и беззлобного.

Собравшись вечером у Сальвала, громадная толпа сразу же привлекла внимание всех жителей. Они взволнованно столпились у околицы, стараясь понять происходящее. Было на что посмотреть: столько людей не видели ещё никогда в жизни! К тому же многие вооружены, словно дворяне! Вскоре к странным пришельцам выдвинулся навстречу предводитель деревеньки. Лысеющий мужчина лет пятидесяти заметно волнуется и теряется, однако старается взять ситуацию под контроль поскорее.

— Приветствую вас, люди добрые! По каким делам пожаловали в наши края в столь большом количестве? — напряжённо озираясь, поинтересовался он и присмотрелся к подошедшему навстречу в попытке узнать. Явно в уме крутится, что уже когда-то приходилось лицезреть его.

— Приветствую тебя, предводитель Сальвала Тауши Ратиас! Я — Ланакэн Осилзский, волею Аюту Шамула — предводитель Сопротивления. Мы здесь, чтобы собрать урожай с местных полей и огородов для пропитания жителей Убежища — города Сопротивления, — уверенно провозгласил незваный гость, которого хоть и с трудом, но узнал теперь поражённый заявлением побледневший Тауши.

— У нас нет лишних припасов. Да и с какой стати нам отдавать плоды наших трудов посторонним? Нас итак постоянно обирают григстанские сборщики! Лишнего, не обессудь, никогда не находилось! — решительное возражение не возымело результата.

— Вы тоже уйдёте с нами. Я пришёл сюда потому, что скоро здесь будут истребители и сборщики от григстанов. Не думаю, будто они позволят кому-либо из жителей остаться! Какой резон бросать еду врагам? — пояснил Создатель Убежища.

— Э! Никто здесь никуда уходить не собирался! Мы здесь уже несколько столетий живём! Что ты говоришь! Ты же сам рядом с нами жил когда-то! Мы не…

— Они спрашивать никого не будут. Убьют всех и сожгут посёлок, как было и в Тову. Это же рядом! Разве вы не помните случившееся там? — попытка воззвать к благоразумию провалилась.

— Не знаю уж я, чем Тову прогневал григстанов, однако мы исправно даём им всё, от нас требуемое, и не ссоримся со столь сильными существами зазря! Они не станут просто так нас уничтожать! Они кормятся за счёт нас! — упрямо отмахнулся Ратиас. На его коже проступила нервная испарина.

— В Тову тоже исправно кормили врага, однако под конец кормить пришлось собой. У вас нет выбора. И диктуем правила отнюдь не мы. Впрочем, как желаете. Мы не собираемся отдавать провиант им. Мы соберём всё. Вам решать — с нами вы или нет! Совет Старейшин поддержал это решение! — сталь в интонации Осилзского привела в замешательство крестьянина, не привыкшего, чтобы кто-то одного с ним вида говорил столь властно.

— У нас свой Совет Старейшин! Меня не интересуют управляющие вашим посёлком, пусть и большим! Я уже сказал: вы должны одуматься и уйти с наших мест, оставив нас в покое! — предводитель посёлка уже начинает сильно злиться. Ланакэн несколько томительных вздохов изучал его черты, исследуя явного противника на ближайшее время.

— Мне жаль. Я объявил о решении, которое будет выполнено независимо от мнения жителей Сальвала, — медленно и твёрдо отчеканенные слова буквально взорвали до того относительно уравновешенного собеседника.

— Да кто вы такие, чтобы распоряжаться на нашей земле нашим трудом?! Вы не посмеете оставить нас погибать от голода! — заорал так, чтобы как можно больше свидетелей привлечь к бурному выражению протеста. На лбу от гнева вздулись вены, выдавая крайнюю степень негодования.

— Я понял ваше мнение. Надеюсь, к окончанию сбора оно изменится, — равнодушно пожал плечами Создатель Убежища и развернулся, собираясь удалиться. Взбешённый пренебрежением к своим подопечным предводитель Сальвала наклонился, схватил попавшийся под руку камень и швырнул в бесцеремонного начальника нарушающего покой в долине ополчения. Осилзский, предвидевший нечто подобное, легко увернулся, но в спину донеслось болезненное: