Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда - [82]
Признание этого теоретического тупика не должно, однако, останавливать повседневную практическую деятельность психоаналитика. Харлоу предупреждает: «Опасно ставить практику на первое место перед научными данными»>{489}. Но можем ли мы поступить иначе? Должны ли мы в стремлении понять эмпатию ждать, покуда философы не постигнут ее истинную природу, покуда не будет разрешен вопрос о том, «устраняет» ли эмпатия расстояние между «я» и другим (Липпс) или сохраняет его (Гуссерль). Какой бы интерес ни лежал в основе этих размышлений, практик может лишь заключить их в скобки, рассматривая эмпатию прежде всего как такое явление, при котором между двумя субъектами с их неповторимым телесно-аффективным обликом «проходит ток». Еще Спиноза на свой лад утверждал неразрывность тела и аффекта. Фрейд также подчеркивал, что «я» — это прежде всего телесное «я»>{490}. Сома — это индивидуальная и неустранимая реальность, которая сопротивляется всем формам «слияния». Именно об этой реальности склонны подчас забывать философы, ниспровергающие «миф о единстве»>{491}. Отвлекаясь от телесного измерения, невозможно очертить практические и теоретические проблемы внушения.
В наши дни научной теории внушения не существует, есть лишь несколько гипотез. Несмотря на то что глубинные схемы, действующие в психоанализе, нам неведомы, психоаналитическая теория, особенно во Франции, становится все более самоуверенной и догматической. Каждая новая теория оказывается догматичнее и прямолинейнее своей предшественницы. Библиотечные полки ломятся от книг, посвященных этой теме. Их авторам подчас нечего сказать нового или важного. Это лишь вопрос о власти в культуре, власти как социальном институте, представленном во множестве школ, группировок, кружков, причисляющих себя к психоанализу. Средства массовой информации охотно предлагают свою помощь в этом деле — и все это обрушивается на широкую публику. Как долго все это может продолжаться? Не будучи пророком, можно все же предположить, что наступит день, когда обнаружится слабость всех этих догматических построений — однако с риском, что при этом и бесспорные достижения психоанализа будут выплеснуты, как ребенок вместе с водой. Чтобы сохранить эти достижения и по возможности расширить их, необходимо покончить с бесплодными спекуляциями и вновь прислушаться к голосу реальности.
Социальная психология
…я полагаю, что внушение как фактор заслуживает самого внимательного изучения для историка и социолога, иначе целый ряд исторических и социальных явлений получает неполное и, быть может, даже несоответствующее объяснение.
В. М. Бехтерев
В своей последней работе «Век толпы» Серж Московией выдвигает на первый план гипносуггестию как «основную модель социальных действий и реакций»>{492}. Тем самым он воскрешает из забвения книги Густава Лебона и вновь обращает внимание на «Психологию толпы и анализ Я» Фрейда. Оба они вдохновлялись работами Шарко и Бернгейма в великую эпоху гипноза (1880–1890). «Явления, наблюдаемые в микрокосме больницы как особой лаборатории, представляют явления социального макрокосма», — пишет Московией>{493}.
В своей работе «Психология толпы» Лебон>{494} рассматривает гипнотическое внушение как парадигму влияния межличностных отношений, объясняющих поведение толпы, и в частности отношения между массами и вождями. С этим соглашается и Фрейд в вышеупомянутой работе. Однако в сравнении со своим предшественником Фрейд предлагает также и новые объяснения гипноза, опираясь на такие понятия, как «идентификация», «либидо», «Сверх-я», «примитивная орда» и др. (о трансфере речь не идет). Московией считает, что Фрейд, «который так и не смог свести счеты с гипнозом»>{495}, «вновь встречается с гипнотическим внушением, на этот раз в массовой психологии»>{496}. Привлекая для сравнения теории Эйнштейна, он полагает, что индивидуальная психология у Фрейда соответствует частной, а психология масс — общей теории относительности>{497}. Московией замечает, правда, что эта общая теория Фрейда осталась почти незамеченной его последователями.
Возникает вопрос, не объясняется ли такое невнимание той ролью, которую Фрейд отводит гипнозу? Поскольку, создавая психоанализ, Фрейд отказался от гипноза, его ученики и не поняли, что много лет спустя он вновь вернулся к гипнозу, тем более что этот возврат, по сути, ограничился признанием неразрешенности самой проблемы. Весьма показательна в этом смысле реакция на книгу Московией в среде психоаналитиков.
Ученик Лакана Ги Росолато>{498} (в 1963 году порвавший со своим учителем) считает, что эта работа написана в духе Фрейда, что «в ней наконец-то излагается психоаналитическая социология». Росолато видит заслугу Лебона в том, что он «прямо указал на те линии поведения, методы и принципы, к которым постоянно прибегают все (политические) партии и реклама»
