Рождение новой России - [28]

В земле летьголы (латгальцев), леттов (латышей), литовцев возникли русские города и княжества (Герцике, Куконойс) со смешанным населением. Верховным правителем всех земель по Двине вплоть до моря считался полоцкий князь.

Русские не насаждали силой ни своей религии, ни своих политических учреждений, ни своих порядков и обычаев, не грабили и не угнетали местное население. Поэтому, когда в конце XII в. в Прибалтике появились немецкие рыцари, а в начале следующего столетия сложился разбойничий рыцарский Ливонский орден, русские, ливы, летты и эсты начали совместную борьбу с захватчиками.

Пользуясь численным превосходством и тем, что Русь была разорена, опустошена и обескровлена Батыевым нашествием, немецкие рыцари овладели Прибалтикой. И с этого момента вплоть до разгрома Ливонского ордена войсками Ивана Грозного в представлении эстонца и латыша, латгальца и лива, литовца и русского фигура закованного в железо «божьего воина» — рыцаря-меченосца в белом плаще с вышитым на нем крестом стала символом грабителя, угнетателя, убийцы. Народы Прибалтики ненавидели своих угнетателей и поработителей, поднимали восстания, обращались за помощью к русским. Так было в 1215–1224 гг., в 1343 г. во время великого восстания эстов против немцев, когда на помощь поднявшимся в Юрьеву ночь на борьбу эстонцам пришли ратники русской земли.

Эти давние русско-эстонские связи обусловили то, что большие города Чудской земли носят русские названия (Таллин — Колывань, Тарту — Юрьев, Везенберг — Раковор, Венден — Кесь, Оденпе — Медвежья Голова, Линданисса — Леденец и т. д.).

Прибалтика была для Руси «окном в Европу» еще задолго до Петра. Здесь пролегал великий путь «из варяг в греки», тут проходили сухопутные, речные и морские пути новгородских и псковских купцов, связывавшие Русь с Западной Европой. По этим дорогам завязывались связи с Западом молодой, бурно растущей Москвы — «стольного града» складывающегося Русского национального государства. И уже при Иване III наметилась линия внешней политики Москвы в сторону Балтийского моря, к землям, издавна входившим в состав Руси, ибо без выхода в море внешняя торговля Руси была обречена на прозябание.

Бессильные в борьбе с Русью, ливонские рыцари пытались приостановить рост и укрепление Русского национального государства путем блокады, не пропуская через Балтику и Ливонию ни купцов, ни мастеров. Вот почему основным направлением внешней политики Ивана Грозного становится Запад, а целью — прорыв блокады, в которой держали Россию враждебные ей государства — Ливонский орден, Литва, Польша и Швеция.

Карл Маркс отмечает, говоря об Иване Грозном: «Он был настойчив в своих попытках против Ливонии; их сознательной целью было дать России выход к Балтийскому морю и открыть пути сообщения с Европой. Вот причина, почему Петр I так им восхищался»[7].

Ливонская война, которую вел Грозный, была борьбой за Балтику. Она была необходима для дальнейшего развития и укрепления Руси и была продиктована экономическими и военными интересами государства, требовавшими усиления связей с Западом. Отвоеванием Ливонии Грозный восстанавливал давние естественные экономические и культурные связи народов Прибалтики и Руси.

Под ударами русских войск Орден рассыпался, как карточный домик. Но на этом война не кончилась: России пришлось вести борьбу за Ливонское наследство со Швецией, Литвой и Польшей. Теснимая объединенными литовско-польскими и шведскими войсками, русская армия вынуждена была оставить отвоеванные в Прибалтике земли.

Движение шведов на юго-восток продолжалось, и в конце XVI — в начале XVII в. им удалось захватить исконные русские земли на берегах Невы и у побережья Финского залива, овладеть старинными русскими городами — Ямом, Копорьем, Корелой, Орешком, Иван-городом. Важнейшие жизненные артерии России были перерезаны. Шведский король Густав-Адольф писал: «Нева и Нарова могут служить для шведской торговли воротами, которые легко во всякое время запереть для русских. Русские совершенно отрезаны от Балтийского моря, так что они на волны его не могут спустить даже лодки».

С середины XVII в. рост производительных сил России, расширение ее внешней торговли, укрепление дипломатических и культурных связей с Западной Европой заставили ощутить потерю Невы и выхода на Балтику особенно остро. Недаром крупнейший политический деятель XVII в., «ближний боярин» Алексея Михайловича Ордын-Нащокин стремился к отвоеванию у шведов захваченных ими земель, где бились некогда славные новгородцы Александра Невского и ратники Ивана Грозного, земель, которые были естественным продолжением великой России. Но, хотя русские войска во времена Алексея Михайловича вышли на Неву и даже осадили Ригу, однако борьба с Польшей за Украину отвлекала силы России на юг, и поэтому война со Швецией не привела к изменению старых государственных границ.

Сосредоточить все силы Русского государства для борьбы со шведами, для отвоевания прибалтийских земель, для возвращения России берегов Невы и Финского залива — вот, что стало заветным делом Петра. Вот почему он так восхищался Иваном Грозным. Вот почему он благодарно чтил память Александра Невского — победителя шведов на Неве и ливонских рыцарей на Чудском озере. Вернуть утраченные исконно русские земли, выйти к морю, «прорубить окно в Европу» — в этом был смысл Северной войны. Мощной стеной стояла Швеция у берегов Балтики. Петр понял, что он должен и может завершить вековечную борьбу России за потерянные земли, за невские берега, политые потом и кровью русских людей, за земли, экономическое и стратегическое значение которых для России бесконечно велико, за восстановление насильственно разорванных немцами и шведами древних, традиционных связей Руси с ее естественным продолжением — Прибалтикой.