Рождение Мары - [74]

Полчаса. За это время среднестатистический пешеход может пройти два с половиной километра. Но она шла по сугробам, не видя, куда ступает. Подвернутая лодыжка ныла, хотелось лечь и плакать. Девочка упрямо шагала, ориентируясь по солнцу. И все равно периодически казалось, что она заблудилась напрочь. Полчаса? Или три, четыре часа? Бесконечно – вот как долго она волокла ноги, пока не увидела знакомый козырек остановки и забор.

С северной стороны вышла из строя камера, лезть там. Не дай бог, починили… Год уже как не работает, с чего бы стали чинить? А вдруг… Нет, лезть. Прилипла к забору: тихо. И пахнет борщом… Либо обед, либо уже тихий час, никто не гуляет. С трудом, примерзая пальцами к железу, скрипя зубами от боли в лодыжке, влезла. Острая верхушка, смотреть вниз страшно. Сидеть – еще хуже, как флюгер. Издалека заметно. Зажмурилась, спрыгнула. Постаралась приземлиться на здоровую ногу и потом сразу завалилась на бок. Хорошо, здесь с осени астры не вырвали.

Кто бы знал, что она будет рада оказаться тут снова! По крайней мере ее жизни ничто не угрожает. Теперь перебежка к стене, прижаться, чтобы не попасть в камеру… В тихий час охранник с поварихами ходят курить. На территории строго с этим, приходится идти за ворота. Подождала немного, то и дело выглядывая из-за угла: так и есть. Идут. Тетя Зоя, как всегда, в пальто поверх халата, Иван Саныч в телогрейке. У него и оружие есть. Отлегло…

Мара дождалась, пока захлопнутся ворота, проскользнула внутрь, стараясь не скрипеть дверью. Круглые часы в коридоре показывали половину второго. Всю стену занимали новогодние рисунки. Интересно, что в этот раз привезут волонтеры?

Сняла сапоги: налипло столько снега, что, сколько ни вытирай, остались бы следы. И побежала к дальней лестнице, накинув капюшон. Добралась до туалета, заперлась в кабинке и опустилась на крышку. Закрыла глаза, вернула внешность. Эти чужие волосы ее раздражали, щекотали, дразнили, хотелось их срочно срезать.

Сердце колотилось до боли, спина взмокла, но разум был чист. Оставалось только придумать, как выбраться до вечерней уборки. Полная трансформация? Принять чужой облик – не вариант, она двинет кони через несколько секунд. И ДНК у нее только Сары Уортингтон. В того юношу, как на экзамене Фалька? Теперь понятно, что это не Намлан, но явно же кто-то из предков… Поди знай, как повторить. Да и мужчина в детском доме вызовет куда больше подозрений. Частичная? Все равно заметят незнакомое лицо.

Выход один – сидеть и ждать, когда придет Тимохина. Больше довериться было некому. Но Лиза в туалет не торопилась. И Мара уже совсем отчаялась, когда увидела через щель тапки Оли Степанчук.

– Оля? – спросила шепотом, чтобы скрыть голос.

– Ритка, ты, что ли?

– Угу.

– Весь день тебя ищу. Мне сказали, что ты с Кириллом зависаешь, я не поверила… Открой.

– Погоди. Позови Тимохину.

– А Лизка тебе зачем? Она доклад по физике пишет.

– Позови, сложно, что ли?

– Да чего ты шепчешь? Прихватило, что ли?

– Да. Но если кому-то расскажешь…

– Ладно-ладно, – хихикнула Степанчук. – Сейчас.

Через пару минут Мара услышала шаги.

– Рит, я тебе штаны чистые принесла! – голос Лизы, слава Богу! – Ты где?

– Тут я! – зашептала Мара.

Приоткрыла дверцу и втянула Тимохину в кабинку, прижав палец к губам.

– Тома?! – выдохнула Лиза. – Ты здесь откуда?!

– Долго рассказывать. Меня похитили, надо было где-то спрятаться.

– Господи! Ты цела? Они с тобой ничего не сделали? Это та женщина?

– Нет-нет, с ней все в порядке. Она заберет меня, надо просто сообщить ей, где я.

– Ну, позвони.

– Правда, Тимохина? – Мара раздраженно цокнула. – Позвони? Думаешь, был бы у меня телефон, я бы торчала в туалете три часа, дожидаясь тебя?

– Хочешь, дам свой?

– Не представляешь, как хочу! Но они быстро не приедут, а у меня уже ноги затекли тут сидеть. И воняет. Ключ от подсобки еще у тебя?

– Конечно, – Лиза сунула руку в задний карман. – Держи. И телефон возьми.

– Спасибо. Очень выручила, – Мара сжала в кулаке старый мобильник: достался Тимохиной от одной не в меру доброй выпускницы.

– Ерунда. Это ведь твой ключ.

– Слушай, а можно еще просьбу?

– Ну?

– Принеси мне вечером что-нибудь поесть. Хотя бы хлеба утащи из столовой.

– Не вопрос, – Лиза с любопытством оглядела Мару с ног до головы. – Какие у тебя шмотки крутые… И стрижка… Повезло.

Тамаре стало неловко. Что тут скажешь? Она ничем не могла помочь Тимохиной. Кичиться и хвастаться не хотелось, и она как-то невнятно дернула плечами, мол, ничего особенного.

– Я рада за тебя, – Тимохина казалась искренней. – Правда. Ладно, пойду, пока нас не засекли. После ужина загляну в подсобку.

Мара дождалась, пока Лиза даст отмашку, что в коридоре пусто, метнулась к дверям, оттуда – наверх, к убежищу. И только когда замок защелкнулся за спиной, знакомо запахло олифой и древесиной, она сообразила, что понятия не имеет, куда звонить.

Интернет в телефоне не работал, всего две палочки сети. Гостиница «Октябрь»… Должна же быть справочная или что-нибудь такое… Набрала мобильного оператора, долго слушала про тарифы и акции, и через пять минут приятной мелодии раздался любезный девичий голос. Мара от радости вскочила, больно ударившись плечом о стеллаж.