Рождение Контролера - [56]

Я отыскал в электромагнитном море мобильник Левченко, тщательно изолировал его и послал сигнал.

Через несколько мгновений услышал испуганный голос:

– Что?

– Выдвигайтесь по нашему следу, – велел я. – Никому не звонить, ясно?

– Да, шеф, – шепнул он и отключился.

Куцардис покосился на меня с неодобрением, но пусть учится доверять, не могу же рассказывать, что могу какое-то время держать линию защищенной.

Вскоре за спиной зашелестело, по шагам узнал Челубея, затем подошли Ингрид и Левченко с Затопеком.

Левченко, стараясь показать свое командирство, первым заметил на фоне звездного неба вышку и сразу прошептал:

– Ого… сразу три наблюдательных!.. Вон там еще две…

– Мало? – спросил я.

Он пробормотал:

– В такой глуши… От кого вот так?.. Охренели.

– От комаров, – буркнул Челубей. – Здесь знаешь какие комары? Как индюки!

– А возле моря нет, – сказал Затопек со вздохом. – Нет, точно куплю виллу на берегу… Поставлю везде пулеметы с автонаведением и заживу…

В ночном небе висит изъеденная пятнами луна, ждать, когда скроется за облаками, не приходится, небо по-южному чистейшее, далеко за спинами иногда перекликаются совы. Нет, тут же подсказал услужливый дурак, это сычи вида короткоухих, часто селятся в дуплах таких вот крупных деревьев, куда редко заглядывают люди.

– Будем дожидаться рассвета? – поинтересовалась Ингрид с сомнением.

– Зачем? – спросил я.

Она прошипела:

– А ты в темноте видишь?

– Нет, – ответил я, – но и враг не видит. Так что у нас преимущество.

Она фыркнула.

– Если он и мы не видим, то где преимущество?

Я подумал, что всем в самом деле страшновато и неприятно вбегать в темное здание, где единственный свет от луны и звезд останется за спиной.

У Куцардиса глаза быстро привыкают, сейчас он ориентируется отлично, я практически вижу даже в полной темноте, хотя это не зрение, а целый комплекс чувств и работы мозга, анализирующего все от запахов и до температуры воздуха, который возле наших тел намного теплее.

– Где твои очки спецназа? – спросил я.

Она прошипела:

– Я не спецназ. Я офицер ГРУ.

– Да я в нашивках не очень-то…

– Ну вот и заткнись, – сказала она тихо. – Умник нашелся.

– Умнее меня в ваших тюрьмах сидят, – досказал я.

В темноте ее глаза блеснули, как у лесного зверя.

– Умнее вряд ли. Но такие же отвратительные.

– Ты меня переоцениваешь, – сказал я со скромностью, – но все равно спасибо. Приятно… Так, слушайте внимательно. Охранников на вышках трое, но двое из них бесстыдно спят, бдит только на одной.

– Так делают часто, – сказал Челубей понимающе. – Потом будит другого, а сам в отруб. Нечего всем троим, когда глухая ночь и ничего нигде…

Я сказал быстро:

– Куцардис, ты снимешь часового. Но не раньше, чем я войду в здание. Запомнил?

Куцардис кивнул, хотя и озадаченно, Левченко сказал протестующе:

– В здание? Когда с вышки все просматривается?

– Часовой не стоит на месте, – напомнил я. – Смотрите, постоянно ходит взад-вперед.

– Иначе заснет, – вставила Ингрид.

– Я просчитал его шаги, – сказал я. – Добежать не успею, потому залягу посредине, а маскировка у нас хорошая… Как только отвернется, побегу снова.

Ингрид спросила то, что у каждого, похоже, было на уме:

– Зачем?

– Там один сидит на пороге, – сказал я. – Отсюда плохо видно, но испускаемое тепло тела… Ну, из тела, если кто хочет похохмить. В общем, после выстрела по часовому на вышке вскочит в здание и, заблокировав двери, поднимет тревогу. Ясно?.. Челубей остается с Куцардисом. Когда Куцардис снимет часового, двое других проснутся. Уберете обоих.

– Есть, – ответил Куцардис. – Я постараюсь всех троих, но как получится. Глушитель все-таки вредит точности. Но, профессор, ваше ли это дело…

– Мое, – ответил я серьезно. – В следующий раз все сами, сами. Я буду следить за вами из Москвы. А сейчас сдаете мне экзамен… Все, я пошел!

Они следят, как я чувствовал, с остановившимся дыханием, потому что я понесся, как олень, через открытое пространство, считая шаги часового, а за секунду до того, как он начал поворачиваться, рухнул лицом в траву и затаился.

Когда он дошел в эту сторону до барьера, тупо повернулся и пошел обратно, я снова понесся, чувствуя, как стонут мышцы от непривычной нагрузки.

Это здорово, хвала хай-теку: охранник сидит на крыльце, прислонив штурмовую винтовку к стене, и азартно гоняет какую-то хрень по экрану смартфона. Звук, конечно, отключил, но это, видимо, чтобы издали услышать шаги проверяющего караулы.

Я подкрался сбоку, чувствуя злость на свои медленные мышцы. В уме уже все проделал и все закончил, а на самом деле сделал только первый осторожнейший шажок…

Он не успел даже понять, что случилось, а я захватил его горло в локтевой захват, сдавил с силой. Он пытался хватать меня за руки, но я жал все сильнее, сам задыхаясь от усилий.

Наконец он перестал сопротивляться, я подавил еще несколько секунд, ослабил хватку, он не шевельнулся. Пощупал пульс на яремной вене, жив, но долгая отключка, а потом сильнейшая головная боль обеспечена.

Со стороны вышек пока что тихо, потом я увидел, как вся моя команда бежит ко мне, но оружие держат не просто наготове, а передние периодически приостанавливаются и ждут, когда пробегут остальные, потом останавливаются те и прикрывают бегущих.