Рождение Контролера - [50]

Куцардис и Челубей двинулись через площадь, все старательно делаем вид, что снимаем на мобильники экзотику вокруг, с удивлением смотрим на осликов, что двигаются по дороге рядом с «Мерседесами» последней марки.

Левченко, не убирая глуповато-восторженной улыбки, спросил негромко:

– Как будем добираться, шеф? Здесь неплохое сообщение поездами. Можно доехать до Джендуба, а уже оттуда не больше сотни километров…

Я покачал головой.

– Нет. Эль-Кеф небольшой городок.

– Туда вообще лучше не показываться?

– Да, – ответил я. – Это здесь любое стадо слонов затеряется.

– Шеф?

Я кивнул на ряд лавок, что начинаются от здания вокзала и уходят в обе стороны нескончаемыми рядами.

– Вон, начиная с той, где пестрый полог, торгуют оружием… Ты смотришься как саудовский принц, что решил лично поучаствовать в благородной войне против неверных, так что пройдись, посмотри…

Челубей пробасил:

– Он больше араб, чем любой из здешних арабов. Мы же только европейские наемники, что прибыли за длинным долларом. А он точно полевой командир!

Левченко похлопал его по плечу.

– Я для тебя сторгую самый тяжелый «миниган».

– Сперва присмотри хороший джип, – велел я. – Оружие потом. Нам не стоит ходить обвешанными автоматами, как здешние банды… Топай, а мы, чтобы не привлекать внимания, посидим вон в той кофейне.

– Понятно, – сказал Левченко, – вы же шеф. А я что, я подневольный негр арабской национальности… Ого!

– Что? – спросил я.

Он указал на неспешно едущую посреди улицы бронированную автомашину с крупной надписью на боку «Police».

– Да тут и полиция есть!

– Это полиция, – согласился Затопек, – но это не совсем та полиция… Шеф?

– Полиция, – подтвердил я. – Бандформирование, которое сильнее остальных, всегда начинает устанавливать свои порядки. Порядок нужен даже бандитам… Это «Длань Всевышнего» или «Сыны Аль-Сида»?

Затопек в затруднении промолчал, а Левченко сказал с удивлением и неким уважением:

– «Длань Всевышнего».

– А куда делись альсидисты?

– Альсидисты сдвинулись в район левее, – ответил он. – Все-то вы замечаете, шеф…

– Ты же заметил, – парировал я.

– Так я узкий специалист, – пояснил он. – А вы, говорят, даже микробов по именам знаете.

– И даже по званиям, – подтвердил я.

Куцардис толкнул его в бок.

– Слышишь, араб… Разве мусульманам пить можно?

– Смотря с кем, – ответил Левченко, – и по какому поводу. А что?.. А-а, увидел Boukha?.. Это их национальная водка из инжира. Но я больше люблю их ликеры. Финиковый Tibarin и цитрусовый Cedratine. Крепкие, но нежнейшие, как женщины из Гафсы, есть такие особенные…

Куцардис повернулся ко мне.

– Профессор, что он за мусульманин?.. И вообще, это Тунис или не Тунис?

– Здесь мусульман девяносто восемь процентов, – ответил я, – один процент евреев и по полпроцента черкесов и бедуинов.

– Евреям пить тоже нельзя, – сказал Куцардис озадаченно. – Неужели все черкесы выжирают?

– Тут всегда полно туристов, – пояснил я. – Самая прибыльная, после нефтедобычи, статья.

Левченко усмехнулся, отсалютовал по-арабски и ушел, а мы вошли под широкий навес, защищающий от палящего солнца.

В кофейне, где больше всего мандражировала Ингрид, тихо и мирно, как будто каждый третий мужчина в городе не выходит на улицу с автоматом через плечо.

Мы наслаждались как хорошим кофе, так и вкусными млябес, что пекут тут же на виду у посетителей. В нашу сторону деликатно не посматривают, понятно сразу, дикие гуси, из Европы многие едут сюда кто подзаработать, а кто и просто поразвлекаться, словить экстрим.

Продолжая изображать праздных туристов, говорили о пустяках, новостях, скандалах из жизни звезд. Вспомнили и о последней акции протеста, о которой заявили двое из актеров кино, дескать, власть их угнетает, потому народ не желает смотреть фильмы с их участием.

Куцардис, снайпер, которого во всех досье отмечают еще и как широко образованного, как ни странно, в области культуры, искусства и даже политики, а вот спортом брезгает, не знает даже названий футбольных команд, не слышал о недавней победе наших хоккеистов где-то на выезде.

Именно он, хоть и эстет, поморщился, сказал с ленцой профессионала, вынужденного общаться с малограмотным людом:

– Затопек, чего ты хотел?.. Самые профессионально неумные… или просто обделенные интеллектом, как гласит статистика во всем мире, это актеры.

Челубей сказал довольно:

– Во-во!.. А еще умничают. Профессионально неумные… хорошо засадил! Внушает!

Куцардис сказал тем же тоном:

– Их у нас вообще называют, простите за грубое слово, артистами. Ну это понятно, писатели хотя бы придумывают героев, сюжеты, ломают головы над замысловатыми диалогами, а этим артистам, то есть актерам, нужно только точно запомнить слово в слово и ничего не перепутать.

– Во-во, – подтвердил Челубей, – попугаи пингвинистые!..

Затопек проворчал:

– Сами вы… Это же люди искусства! Или не?

– Попугаи, – согласился Куцардис. – Если актер изменит хоть слово или пропустит, его с работы выгонят. Какая уж там свобода творчества… И какого хрена именно они с экранов жвачников поучают правительство, как надо править, какие реформы проводить, за кого нам голосовать, чтобы всем было щасте?.. Блин, актеры!.. Актеры учат политике!..