Рождение героев - [65]

Подойдя к воде, Шенн забрел в реку по колени, с удовольствием умылся и попил воду из ладоней. Хорошо! Прохладные струи освежали натруженные долгим бегом ноги, и сквозь прозрачную воду он увидел стайку рыбешек, метнувшихся от его тени в сторону. Он вернулся на берег и достал из мешка кожаный мех. Надуть его – и вперед. «Легко сказать», – подумал Шенн. Хотя у него был опыт переправы с Далмирой, вода все еще пугала его. Он вспомнил, с какой ловкостью Далмира ныряла в реку, помнил ее стройное тело, скользящее под водой. Тогда он испугался, подумав, что она пропадет в водяной толще… Где теперь Далмира, жива ли?

Шенн расправил мех, вздохнул и выдохнул в него всю грусть. Кожаный пузырь зашевелился, как живой. Шенн принялся дуть, набирая в легкие как можно больше воздуха, и вскоре устал так, словно мех был наполнен не дыханием, а водой, и он целый день тащил его на себе. Но вот мех вздулся, как труп павшего зверя, и юноша заткнул дыру заранее приготовленной и щедро промазанной смолой затычкой. Еще в Руанноре наставник показывал, как сделать, чтобы затычка случайно не вылетела из меха, и Шенн в точности исполнил его указания. Потом прикрутил меч к нижней части надувной лодки, чтобы сделать ее более устойчивой. Так советовал Ольф. Теперь все. Осталось переплыть реку.

Он выпрямился и посмотрел на Кхин, как смотрят на преградившего путь противника. Кто кого? «Я маленький, – подумал Шенн, – а ты такой большой! Люди переплывают тебя на огромных лодках, называемых кораблями, а я – на этом крошечном плоту из надутой кожи. И я переплыву тебя, слышишь! Ведь за тобой лежит Арнир, там большие города и живут люди, похожие на меня и Далмиру. Я встречу этих людей, увижу все это, увижу, несмотря ни на что! Я выполню волю мастера!»

Шенн прижал мех к груди и вошел в воду. Она была прохладной, но не холодной. У берега течение почти не ощущалось, но едва он зашел по пояс, как почувствовал силу реки. Невидимые упругие руки норовили опрокинуть в воду, и Шенн испугался. А если Кхин унесет его далеко от Арнира, в такие же дикие, нехоженые края, как этот? Он невольно оглянулся и вспомнил слова мастера: не оглядываться! Шенн быстро повернул голову, как будто Ольф наблюдал за ним, и мысленно воззвал к Единому, как учил мастер. Затем, оттолкнувшись от дна, лег на мех и поплыл, загребая руками.

Погода была безветренная, и легкая рябь на волнах не мешала плыть. Шенн греб очень быстро – хотелось скорее достичь цели – но так же быстро устал. Он еще не доплыл до середины, как почувствовал, что река подхватила и несет его куда-то. Мех поволокло и закружило. Шенн вцепился в него изо всех сил, чтобы не упасть в воду. Когда течение наконец отпустило его, Шенн принялся грести к берегу и вдруг понял, что не знает, к какому… Он вертел головой, но с середины реки оба берега казались одинаковыми, с той и другой стороны вдоль берега рос лес. Куда же плыть?!

Никогда в жизни Шенн не пугался так, как сейчас. Если он ошибется и приплывет обратно, то потеряет не только один день. Он может пробовать еще и еще, но не сможет бороться с течением, играющим с мехом, как ветер с сухим листом. Течение будет относить его все дальше и дальше, в края, которых не знает даже Ольф…

Он не боялся утонуть, не боялся глубины под собой, его страшило другое. Впервые выйдя из леса, он мучительно привыкал к бескрайнему простору степей. Здесь негде спрятаться, нет тени, но хотя бы земля под ногами! А здесь… Здесь невидимые боги играют его жизнью. Он не умел плавать и не мог бежать от судьбы, раскинувшей над ним далекое равнодушное небо. Шенн опустил голову и увидел блеск солнца на непроницаемой глади воды. И только сейчас понял и прочувствовал слова, сказанные мастером Ольфом: жизнь человека – лишь пленка между мирами, предел между жизнью и смертью…

Глава четырнадцатая Я – Далмира!

– Вставай и готовься! Сегодня твой Круг!

Далмира поднялась с постели. Тормун смотрел на нее оценивающе, с каким-то прищуром и непонятной гримасой на лице, истолковать которую никто бы не взялся.

Вождь хартогов бросил на землю копье и доспехи. Это было не учебное копье, а настоящее, боевое оружие: с крепким древком, окованным металлом, и широким, остро заточенным лезвием.

– Сражайся, как можешь, – сказал Тормун. – Или умри…

Он повернулся и вышел из комнаты. Оцепеневшая Далмира не проронила ни слова. Она чувствовала, как кровь превращается в огненную жидкость, еще сильней заструившись по венам. Сегодня она войдет в Круг! Сегодня. И уже скоро – бои начинались в разгар дня! Далмира подняла оружие и попыталась вспомнить хоть какие-то приемы, но в голове была звенящая пустота. Словно оглушенная, она бродила по комнате, не зная, что делать и стоит ли делать что-нибудь. Ведь все равно ей не выжить…

– Сегодня твой Круг, – сказала Кинара, поднимая доспехи. – Я помогу тебе надеть их.

Далмира стояла, как статуя, а женщина-хартог быстро и со знанием дела нацепила на нее доспех, застегнув ремни на плечах и под мышками. Нашитые на толстую кожу стальные пластины наливали тело непривычной тяжестью, но девушка понимала, что лучше такая защита, чем никакой.