Рождение Черного генерала - [12]

«Хоть бы помыться и постираться соизволили бы. Пришли сюда как в бомжовую столовую, а не на банкет к руководителю! И все поголовно пьяные. Того и жди неприятностей!», – с досадой негодовала Анастасия.

Ненавидящая грязь и беспорядок, она сморщила нос. Затем в сердцах встала и гневно обвела взглядом присутствующих:

– И что это мы тут рассиживаемся? Рабочий день только начался, а они уже вовсю бухают и лясы точат! – Её повелевающий грозный голос прогромыхал в зале, подняв лёгкий вихрь, и заставив затрепыхаться пламя свечей. Несколько работников от неожиданности подавились едой. Кто-то опрокинул на себя миску, полную горячих щей и тихонько выругался. Но остальных как будто бы поразил столбняк. – Я же вам приказала улучшить склад? А что сейчас здесь делаете вы, бездельники, не закончив дело?

Опомнившись от «львиного рыка», в центр зала, из-под стола, как «агнец на заклание», стал упрямо выползать подвыпивший старец-бригадир. Пару раз он натолкнулся головой на резные дубовые колонны, украшенные незамысловатым орнаментом в виде виноградной лозы, издавая при столкновениях глухой звук большого барабана. Наконец, из последних сил преодолевая под огнем гневных глаз хозяйки расстояние до облюбованного чистого места на деревянном полу, принялся чревовещать заплетающимся языком:

– Помилуй, матушка, ик, на дворе давно за полночь, и твои покорные слуги, ик, устали! А приказ, о прекраснейшая, мы, ик, давно уже выпили. Ой! Выполнили! Да-с. Выпили, ик, под складом. Ой! Выкопали-выкопали, а не выпили! Ещё два целых этажа. И укрепили, ик, их дополнительными подпорками. Р-р-р-р-г-г-г-р-р-р! Отчего же, теперь нам, ик, не выкопать. Ой, не выпить за здоровье, ик, нашей госпожи? Фу-у-у-у-х, – по окончанию хвалебно-оправдательного спича бригадир попытался с достоинством поклониться, но, стоя на четвереньках, получился еще один глухой удар в большой барабан.

Анастасия прищурила глаза, подавляя на лице желание скорчить гримасу отвращения:

– Так-так… а сам-то ты кто будешь?

Ей с детства не нравились пьяные ещё с тех незапамятных пор. Когда её дядя Василий пришёл под вечер в гости к родителям на какой-то праздник. И, не рассчитав свои силы, укушался водки. Умудрившись при этом мимоходом доставить множество хлопот хозяевам квартиры, он опрокинул стол, разбил любимый мамин чешский хрусталь и другую дорогую посуду из праздничных сервизов. Затем пытался сходить по малой нужде во встроенный в коридоре шкаф, перепутав его с туалетом. После того, как дядя улегся спать поперёк кухни, предварительно обильно покрыв весь проход результатами несварения своего слабого желудка, на семейном совете было принято решение: совместными усилиями уложить его в ванную и в гости больше не приглашать. С тех пор при виде нетрезвых людей девушка вспоминала ту бессонную ночь, борясь с неприязнью и ожидая появления очередных проблем.

– Госпожа! Ик. Никак, ты меня, ик, не признала? Это же я, Прохор! Твой, ик, главный экономический советник, то есть управляющий, ик, вверенной тебе недвижимостью.

Рука Насти непроизвольно потянулась к мечу в ножнах на поясе, но прикосновение к холодной, но приятной на ощупь рукоятке меча немного её успокоило: «Ну, что с них, безграмотных, убогих и сирых взять? Всё же на дворе тёмные Cредние века, придется их всех – «инвалидов на голову» – перееб…перевоспитывать, и всё тут привести в порядок»,– подумала про себя «О, прекраснейшая».

– Слушай мой указ, народ…э, кстати, как деревня-то называется? Ладно, попозже придумаю. Так вот: с сегодняшнего дня объявляю мораторий на употребление спиртного, до моего особого распоряжения! Ослушавшихся ждет жуткая кара через страшную пытку… э-э-э-э-э… в «клининговой компании»!

Народ, услыхав неизвестное название, испуганно зашептался. Стали толкать друг друга локтями, чтобы пробраться за спины остальных – подальше с глаз жестокой хозяйки. Жуткие слова «клининговая компания» неожиданно возымели действие сильнее, чем угроза бросить на растерзание в клетку с тиграми. Однако в толпе сразу же выделились двое бухих драчуно, безбашенных молодчиков, которые, невзирая на запрет, решили воспользовавшись моментом и допить за столом что осталось. На глазах разгневанной хозяйки и остальной толпы, они быстро, с характерным булькающим звуком опорожнили все емкости. После чего, в полнейшей тишине подшофе стали блистать своими филологическими познаниями

– А чавось это за компания така? – начиная дискуссию, задал свой риторический вопрос здоровый детина, по внешнему виду – относящийся к местным любителям физико-философских диспутов.

– Деревня! – пренебрежительно ответил ему другой рабочий с хитрым лицом, похожим на крысу, судя по всему, принадлежавший к философской школе из другой академии.

– Сказано же, что с клиньями! Как придут, значиться, начнут тебе эти клинья загонять в разные места… Тут же протрезвеешь и умоешься горючими слезами. Больше не сможешь ни сесть, ни встать, ни пить! И не мужик станешь уже более и не баба, – изрек крысиный философ, криво улыбаясь и разминая суставы на руках.

– Это почему ж это только мне будут загонять? – похрустел, поведя назад плечами, и окинул взглядом вокруг пространство бугай, по телосложению скорее приверженец монументальной теории.