Розетта - [154]

— Но, моя дорогая… твоя мать всегда говорила с тобой о Египте. Она была одержима этой страной с детства, когда отец впервые рассказал ей о том, что она существует на свете, как она потом рассказывала тебе. Понятно, что ты тоже думаешь о нем.

— Есть еще кое-что. Я знаю, что у меня много, много преимуществ, я так благодарна за них. Но… я не англичанка. Не настоящая.

— Дорогая моя. — Мисс Горди сняла очки и потерла глаза. Она практически ничего не видела без очков. — Есть много вещей в человеческом сердце, которые невозможно понять. Но я абсолютно уверена, что Роза никогда не помешает тебе делать то, что ты захочешь. Она знает, что там живут Мэтти и Фло. И прекрасная миссис Венеция Алебастер — «поющий акробат» — со своим бедуинским шейхом. Теперь она стала одним из самых влиятельных торговцев Египта. Твоя мама знает, как Египет захватывает души. Она знает, что там найдется много людей, которые смогут позаботиться о тебе, если ты захочешь отправиться туда.

— О нет… Вы не понимаете! Теперь я беспокоюсь не о себе, а о матери… о том, что с ней может произойти! Если я покину ее после всего, что она для меня сделала… Что, если мне захочется остаться там? Поэтому я должна знать, была ли цена, — она внезапно встала, попыталась найти нужные слова, — пришлось ли ей… пожертвовать чем-то ради меня. Прошлой ночью впервые в жизни я поняла, что такая плата была.

Снова мисс Горди смутила интуиция Розетты.

— Но как это связано с твоим желанием поехать в Египет?

Розетта ответила:

— Больше всего на свете я хочу поехать в Египет. Но я понимаю, что сейчас может наступить моя очередь. Мне тоже придется пожертвовать чем-то. — Она снова принялась рыться в книгах. — Я, конечно, могу остаться знатной наследницей, если это необходимо.

Мисс Горди поняла, что Розетта была готова пожертвовать собственной жизнью ради матери. Ее сердце сжалось от боли.

— Розетта, такие вещи… сложно оценивать. — Розетта тряхнула темными кудрями. Так она делала, когда была рассержена. Мисс Горди видела лишь нетерпеливую тень, которая двигалась по комнате.

— Мисс Горди, мне почти шестнадцать лет. Я могу понять. Как и многие девочки, я знаю французский и немецкий. Но меня также учили древнегреческому, математике и натурфилософии, как мужчину. У меня были лучшие учителя, каких только можно себе позволить. Я знаю, что значит думать.

— Однако, — мисс Горди снова надела очки, — существует множество других… непостижимых… вещей, которые тоже надо уметь понимать. Я полагаю, что ты должна обсудить эти вопросы с матерью, а не со мной.

Она натолкнулась на острый взгляд единственного голубого глаза Розетты.

— Я знаю, я знаю, что существуют другие вещи, которые надо понять в жизни, — раздраженно ответила Розетта. — Образование показало мне, что они существуют, даже если я с ними никогда не столкнусь. И я знаю, как мать хотела забрать меня, что она сделала, чтобы найти меня. — Розетта посмотрела на снег за окном. — С детства у меня остались лишь странные воспоминания, но… я помню мать совершенно другим человеком. Сейчас она такая вежливая, такая хорошая хозяйка, так хорошо относится к людям, бесконечно спокойная и улыбчивая, что сложно определить, остался ли под всем этим тот, другой человек. Вчера у нее на лице сменилось больше выражений, чем я видела за всю свою жизнь. — Она быстро подошла к столу и села на стул напротив мисс Горди. — Маме нравилось учить меня читать, я помню это очень хорошо. Я начала учиться читать до того, как мне исполнилось три года. Поэтому я знаю… Вы и тетя Фанни мне тоже говорили… что мама очень любит слова. Она восхищалась ими с детства. Я знаю, отсюда у нее интерес к иероглифам… Это же слова, которые кто-то написал. Месье Монтан тоже этим интересуется, не так ли? — Мисс Горди не ответила. — Она много-много лет вела дневник.

— Правда, я надеялась, что она будет больше писать. Поскольку в ее жизни происходило очень много событий. Она весьма умная женщина.

— И потом она прекратила вести дневник.

Пожилая леди сосредоточенно собирала перья, разбросанные по столу.

— Мисс Горди, те драгоценные дневники теперь валяются в старом сундуке и покрываются пылью. Теперь она ничего не пишет. Она сидит за столом своей матери и пишет только приглашения на чай! Может, того, другого, человека уже нет! Вы знаете, я с детства не видела, чтобы она плакала. Я помню, как она один раз расплакалась. Это одно из моих первых детских воспоминаний. Это случилось здесь, в этом доме. Я уверена в этом. Она стояла возле того окна и плакала. Я думала, что идет дождь. — Мисс Горди боялась что-нибудь сказать. — Так… была ли цена? Ей пришлось что-то еще забросить в старый сундук, когда она вышла за герцога? Не только дневники?

Пожилая леди в черном очень хорошо знала эту пятнадцатилетнюю девушку. Сердце Розетты было подобно расплавленной лаве. Она сильно любила мать, потому что Роза однажды пообещала, что всегда будет с ней, и никогда не нарушила свое слово. Но душа Розетты, как когда-то и Розы, была стальной.

— Да, Розетта, твоя мать заплатила цену.

— Ею был тот француз, месье Монтан? — Когда мисс Горди отвернулась, Розетта добавила: — Я видела их. Я видела, как они смотрели друг на друга. Никогда раньше мама ни на кого так не смотрела. Это было так… — Мисс Горди ожидала, что Розетта скажет «романтично», но она медленно закончила: — Ужасно.