Розалина снимает сливки - [32]

– Нет, она ничего плохого не скажет, – рассеянно закончила она.

Ален поднял руку в знак приветствия.

– Розалина. Привет.

– Привет. – Она старалась звучать непринужденно и собранно, как будто они оба были из тех людей, которые могут поцеловаться, а потом целый день не разговаривать.

Гарри приветственно кивнул.

– Как дела, приятель? Хорошо справился на прошлой неделе.

– А, да, спасибо. – Брови Алена изогнулись самой мрачной дугой. – Твоя похвала много для меня значит.

В разговоре наступило странное затишье. Розалина хотела спросить много всего, например: «Ты меня игнорируешь?» и «Я так ужасно целуюсь?» – но не могла, так как Гарри стоял рядом. А сам Гарри был либо неспособен распознать сарказм, либо не хотел его улавливать.

– Планируешь что-нибудь затейливое на завтра? – спросил он наконец.

Ален засмеялся.

– Мне нравится, что ты считаешь базилик затейливым ингредиентом. Но вообще хотел узнать, не хочет ли Розалина прогуляться. Конечно, если вы, – его глаза окинули их обоих, – заняты, можем увидеться позже.

Заняты? Что за вечер, по его мнению, она планировала провести с электриком, основными интересами которого были «Шпоры» и долгое молчание? Розалина сделала резкий шаг в сторону от Гарри, надеясь, что не произвела ни на кого неверного впечатления.

– Мы просто болтали после интервью. Было бы здорово прогуляться.

– Приятного вечера, друг. – Гарри тоже отступил, чтобы не создавать «ложного впечатления». – Тебе тоже, Ален.

Розалина последовала за Аленом по газону в сторону от главного дома. Похоже, они шли не тем путем, что в прошлый раз: по слегка заросшей тропинке к небольшой рощице и куче камней, сложенных в арку. И этот летний вечер тоже был прекрасен. Небо превратилось в идеальную акварель, а воздух был наполнен ароматом пыльцы и луговых цветов. Ей хотелось сказать об этом Алену. Он определенно знал, когда пригласить девушку на прогулку.

– Что меня восхищает в старых домах, – заметил Ален, – так это то, как они аккумулируют тенденции и модные веяния многих веков.

Розалина никогда об этом раньше не задумывалась. Она не посещала имения с тех пор, как в детстве родители перестали ее туда возить.

– О, да. Полагаю, так и есть.

– С людьми дело обстоит так, – неожиданно искренне произнес Ален, – что ты видишь их только в том свете, в котором они себя представляют, и их контекст – всегда то окружение, в котором ты их находишь. Но здания – это другое. Они отражают себя во всех эпохах, в которых побывали.

– Ты так считаешь? – спросила она.

– Возьмем, к примеру, этот дом.

– А что с ним?

Розалина подумала, что есть что-то пленительное в том, чтобы слушать, как тебе рассказывают о своих увлечениях – это было душевно, словно человек открывает сокровенную часть себя.

С Лорен всегда срабатывали ласки и слова, поэтому архитектура была приятным разнообразием.

– В конце девятнадцатого века, – начал рассказ Ален, – было модно иметь отшельника, живущего на территории поместья. К сожалению, те, кто хотел иметь такого отшельника, сталкивались с такой мелкой неурядицей, что отшельников больше не было. Поэтому они строили подобие скита, а если кто-то спрашивал, говорили, что отшельника сейчас там нет.

Розалина задумалась.

– Погоди-ка. Человек, который живет один, но регулярно ходит за всем необходимым или по делам, это не отшельник. Это просто холостяк.

– Что, вероятно, стало бы предметом спора, если бы отшельник существовал.

– Это должно было стать предметом спора в любом случае. Потому что люди спрашивали бы: «А где ваш отшельник?», а ты бы отвечал: «Он пошел в магазин», а они бы отвечали: «Ну, тогда он не отшельник, разве нет?»

– Думаю, – сказал Ален смеясь, – примерно так и было. Поэтому землевладельцы стали нанимать людей, чтобы те жили в их скитах и притворялись отшельниками.

Розалина лукаво улыбнулась ему.

– Честно говоря, у меня бывали работы и похуже.

Оказалось, они вошли в самый настоящий грот – слегка разрушавшийся арочный проем, увитый плющом и с камнями во мху.

– Это ты так говоришь, вот только, – Ален жестом обвел грот, – тебе пришлось бы жить примерно в такой же пещере.

Сейчас здесь было довольно красиво благодаря рассеянному свету и теплому ветерку, но было так тесно, что сюда едва ли поместилась бы ее кухонька.

– Ладно, может быть, у меня не было работы хуже этой.

– Ты понимаешь, что я имею в виду? – Голос Алена смягчился в зеленом сумраке. – Как история аккумулируется в таких местах, как это?

Такая большая разница – переход от разговора с человеком, который говорит «не-а», к человеку, который говорит «аккумулируется».

– Разве это не относится и к людям? В конце концов, я, может, и не ношу сейчас кожаную юбку-карандаш, которая была у меня в шестнадцать лет, но я не была бы той, кто я есть сейчас, если бы не была той, кем была тогда.

Он захихикал.

– Как бы я ни был заинтригован кожаной юбкой-карандашом, это не одно и то же. Твое прошлое – это твое прошлое. Это не то, что можно увидеть или потрогать.

Розалина никогда не читала ни одной книги о том, как заполучить мужчину, отчасти потому, что ее как минимум не меньше интересовали женщины, а отчасти потому, что книги были просто отвратительны. Но была уверена, что все подобные книги согласятся с тем, что отправиться с парнем в уединенный грот, а потом спорить с ним о романтических вещах, о которых он пытался говорить, – это фантастическое упущение. С другой стороны, она считала, что по-своему была права в этом вопросе.