Розалина снимает сливки - [21]

– Да? Сдается мне, что такая карьера не вариант.

Лорен на секунду замолчала.

– Поверить не могу, что ты сказала незнакомому мужчине, что жила в Малави. Почему именно там?

– Не знаю. Кажется, папа Амели там был.

Снова молчание. Опыт подсказывал, это означало, что Лорен к чему-то готовится.

– В чем дело, Лоз? – спросила она, смирившись с тем, что над ней будут насмехаться.

– М-м? О, просто пытаюсь понять, делает ли тебя расисткой то, что твое культуроприсваиваемое путешествие ради самопознания случилось лишь у тебя в голове.

– До солнца и обратно, – повторила Розалина. – Я и так чувствую себя ужасно, а приходится еще беспокоиться об этом.

– Почему тебя вообще волнует, что этот случайный человек с поезда что-то там себе думает?

– Не знаю. Может быть, мне промыли мозги патриархатом.

– Он тебе нравится, да?

– Ну… да. Кажется. – Розалина прислонилась к стволу дерева. – Трудно сказать, потому что единственные ориентиры для меня – учителя начальной школы, родители и ты.

– Мне лестно, что я установила высокую планку.

– Ну, он не женат и никогда мне не изменял. Что ставит его выше тебя по крайней мере в двух вещах.

– Ах, да. История любви на века. Она была молода и пыталась найти свое место в мире, который ее обидел. Он… был не женат.

Розалина скрипнула зубами.

– Слушай, он обаятельный, успешный, симпатичный парень, у которого явно все в порядке с головой и которому, если не испорчу все окончательно, я могу понравиться. Но трудно понять, что я могу предложить такому человеку. Поэтому я испугалась и попыталась скормить ему Малави.

– Просто скажи ему правду. Если он не полный придурок, то отнесется к этому нормально. А если полный, проблема решится сама собой.

Она была права. Права. Правота была одним из худших качеств Лорен.

– Скажу. Но, может быть, не прямо сейчас. Потому что хочу выпить в баре. Со взрослыми. С которыми познакомилась. В жизни, которая у меня есть.

– Вот и умница. А мне уже пора звонить Эллисон, так что отвали и наслаждайся вечером.

Они наспех попрощались, телефон пискнул, и Розалина отвалила.

* * *

В баре Розалина нашла других участников конкурса, сгрудившихся вокруг круглого стола, которые попивали напитки и рассказывали о горестях, связанных с дневной выпечкой.

– Если честно, – сказала Джози, – когда Марианна посмотрела на мой торт, я подумала, что обделаюсь.

Флориан театрально закатил глаза.

– Дорогая, тебе не на что жаловаться. Она сказала, что мой миндаль вялый. Я никогда в жизни не был вялым.

– Такое бывает. – Рики подвинулся, чтобы освободить место для Розалины перед тем, что выглядело как обещанный бокал дешевого вина. – Подожди полчасика. Потом попробуй еще раз.

– Ты – Розалина, да? – Джози, шикарная, уютная женщина лет сорока, протянула руку через стол. – Кажется, мы еще не знакомы.

Розалина, как она надеялась, с уважением пожала ей руку в ответ.

– Да. Я задержалась. Застряла с Аленом на вокзале, и нам пришлось провести ночь у фермерши.

– У-у, – Джози подняла брови, – и как ты объяснила это мужу?

Стоп. Что?

– У меня его нет. Поэтому… довольно просто. Или, если посмотреть на это с другой стороны, с большим трудом.

– Ой, какая я глупышка. – Джози невинно прикрыла рот ладошками. – Прости. Анвита сказала, что у тебя есть дочь, и я предположила… Его нет на фотографии или это ты ужасно современная?

– Он… с краю фотографии. То есть он присутствует в жизни Амели, но мы не вместе.

– Вот это да. Что за первоклассный мерзавец. Про таких думаешь: «Ну, он хотя бы поступил порядочно». – Джози вздохнула с такой вселенской печалью, которую, как подозревала Розалина, она никак не заслужила. – Но таковы уж мужчины. Им нужно только одно, и как только они это получают – пуф!

Хотя бы раз в жизни Розалине хотелось поговорить об этом без того, чтобы ее сочли за падшую женщину из романа девятнадцатого века. То есть либо за чудовищную жертву жестокого мира, либо за немыслимую шлюху.

– Ты не могла бы не называть отца моего ребенка мерзавцем? Том хороший парень, но мы были очень молоды, и вряд ли наш брак вылился бы во что-то хорошее.

– Да, – Джози не может оставить это без внимания, да, Джози? – но он несет такую же ответственность, как и ты. Почему ты должна тащить за собой прицеп?

– Если хочешь знать мое мнение, – сказала Розалина, стараясь не терять ни самообладания, ни самоуважения и опасаясь, что ей удастся сохранить только что-то одно, – я не считаю Амели прицепом.

Джози ласково похлопала ее по руке.

– Нет, нет, конечно нет. Я просто знаю, каково это. У меня самой трое детей, и нам с мужем с ними тяжело. Ты, наверное, ужасно храбрая.

Теоретически так было лучше, рассуждала Розалина, чем думать, что она – распутная потаскуха, решившая поживиться за счет государства. Но, когда на нее смотрели свысока, она хотя бы могла откровенно показать, что они ей не нравятся. Когда же они говорили «ты такая героиня», становилось сложнее это делать, потому что они явно ожидали от нее одобрения.

– Мне хватает поддержки. Мои родители… в общем, они всегда рядом, если нужны. А моя бывшая и ее жена, – «Лорен – твоя кто?» – помогают мне гораздо больше, чем я вправе от них ожидать.