Роза ветров - [8]
На привале после анализа «наступления» Федор Левчук «отесывал» старшину. Разговор шел более чем крепкий.
— В беззащитную скотину стреляешь! — кричал Левчук. — И не совестно?
— Да что она, колхозная, что ли? Щи были бы добрые. Надоела уже похлебка!
— А если бы укокошил кого-нибудь на той стороне? Вот была бы похлебка.
Крепко попало и взводному, Павлу Крутоярову: старшина временно был зачислен в расчеты первого взвода, и Крутояров, как и другие командиры взводов, должен был лично отвечать за расходование боепитания, выделенного на маневры.
— Откуда во взводе взялись боевые патроны? Вы что, под трибунал захотели? — угрожал Левчук.
Павел смущенно отмалчивался. Он, конечно, понимал, как и сам ротный, что старшине ничего не стоило «сэкономить» боевые патроны на стрельбах. Но ответственность есть ответственность.
Именно в этот день Павел впервые и всерьез задумался о метаморфозах, происходящих с ротным старшиной… Случилось так, что старшина, вернувшись из одного гарнизонного наряда, принес старый немецкий фотоаппарат «Кодак», две новеньких опасных бритвы и машинку для стрижки волос — «нолевку». С тех пор в батальоне он стал завзятым фотографом и парикмахером. Но в каждом деле допускал «переборы». Бреет клиенту голову — мыло с лезвия вытирает о его же гимнастерку, сфотографирует кого — обязательно деньги просит на «проявитель-закрепитель». Те, кто посмиренней, молча сносили эти старшинские выходки. Но Павел увидел в этом худое.
— Ты только попробуй хотя бы одну каплю мыла уронить мне на гимнастерку, — говорил Павел, — я тебя заставлю с четвертого этажа без парашюта прыгать.
— Не волнуйся, — отвечал Завьялов. — Тебя как земляка по-культурному побрею.
— Не только меня, но и других, — твердил Павел. И Завьялов соглашался.
После комсомольского актива старшина решил пооткровенничать с Крутояровым.
— Кажется мне, что зол ты на меня за что-то? — спросил. И не увидел, как болезненно искривились губы Крутоярова.
— Когда в миномет две мины затолкнешь — разорвет стволину. Ты в душонке, на мой взгляд, два заряда стал носить…
…Потешался над равниной буран. Окопы, оставленные час назад, затянуло снегом. В сумерках батальон вышел к кухне, на опушку большой белой рощи, полукольцом огибавшей железнодорожную станцию. Здесь ночлег. Спать придется в палатках. В одночасье батальон построил брезентовую деревню в две улицы и четыре переулка.
Перед отбоем, несмотря на усталость, Павел и Людмилка ушли в рощу. Разыскали в глухом месте полуразвалившуюся беседку и, сбросив со скамейки еще не успевший затвердеть причудливой формы снеговик, долго наблюдали, как бегут над голыми вершинами берез дымные облака. Буран кончался.
Павел обнимал Людмилку, припадал к ее маленькому уху и нежным завитушкам, торчавшим из-под шапки. С ним никогда такого не бывало: ловил запах ее волос, слушал ровные стуки сердца.
— Что ты, Пашенька?
— Так, ничего.
— Ну говори же.
Громыхали на станции военные составы.
Вы замечали, что гул проносящихся поездов похож на шум водопадов? Особенно это заметно ночью, на маленьких станциях. Поезд накатывается издалека, и гул его приближается с каждой секундой. Затем он обрушивается, захлебываясь, как падающая вода. Белым потоком сверкают слитые воедино окна вагонов. И когда сигнальные фонари стремглав пролетают прочь, на полустанок облегченно падает тишина, как за высокий берег. Отдаленным всплеском донесется затихающий гул — и безмолвие, до следующего поезда.
Этот вечер для Павла Крутоярова и Людмилы Долинской был сверкающим потоком огней. Людмила прикасалась теплыми пальцами к его лицу, шее, притягивала к себе.
…Шумели березы, как и обычно, как три года назад, как пять, десять и двадцать. Роняли под ноги себе сережки.
Возник из полумрака дежурный по батальону, кашлянул предупредительно. Это был Сергей Лебедев.
— Павлик, тебя комбат кличет.
— Хорошо, Серега. Я сейчас.
Они ушли из беседки в полной уверенности друг в друге, в своих чувствах и будущем. Война? Войны — не вечны. Мир стал злым и холодным не навсегда. Засветятся еще огни Чистоозерки. Ухнут музыканты духового оркестра в районном Доме культуры. И зашепчутся между собой чистоозерские парни и девки. «Пашка Крутояров приехал! И Люська Долинская с ним!» — «Не диво: сызмальства повенчаны!» Никто не осудит. И будет свадьба!
Комбат при свете двенадцативольтовки играл в шахматы с незнакомым капитаном в новенькой форме, с новенькими погонами в голубой окантовке. Капитан был жилист и широкоплеч. Как только Павел откинул брезентовую дверь, комбат осторожно поставил карманную шахматную доску вместе с нетронутыми крошечными фигурками на перевернутый кверху шерстью полушубок.
— Крутояров, вы?
— Так точно, товарищ гвардии майор!
— Садитесь.
Ветер вырвал из рук Павла брезентовую штору, и она сердито захлесталась о наружную стенку палатки. Павел неловко схватил ее обеими руками и притянул к себе. Жилистый капитан встал и пришнуровал брезент.
И опять приспело время выслушать Павлу Крутоярову упреки.
— Не пойму тебя, старший сержант… Там, в окружении, у пушки… ты был другим. А сейчас? Откуда мальчишество? Ты что, мало каши ел?
Каждую весну здесь буйно цветет сирень. Склонившись над памятником, печально шепчутся тополя.Более двухсот героев погибли в селе Мокроусово Курганской области в дни гражданской войны. Среди них комиссар Первого Крестьянского Коммунистического полка «Красные орлы» Александр Алексеевич Юдин, командир второй бригады 29-й дивизии Николай Павлович Захаров и другие.Героической судьбе Александра Юдина — матроса-черноморца, человека большой души — посвящена эта книга.Автор книги, журналист М. Шушарин, выражает глубокую благодарность Ф. И. Голикову, бывшему пулеметчику полка «Красные орлы», ныне Маршалу Советского Союза, бывшему начальнику штаба полка, ныне полковнику в отставке Л. А. Дудину; свидетелям тех событий: А. П. Ильиных, И. М. Куликову, A. Д. Могильникову, И. Г. Скурихиной, П. А. Балину, B. Т. Зеленину, Г. И. Тройнину; работникам Курганского государственного и партийного архивов, работникам Одесского, Киевского, Свердловского, Пермского, Тюменского государственных архивов; родственникам А. А. Юдина — Л. Живцовой и Т. Сомовой — за помощь, которую они оказали при создании книги.
Героев повестей курганского прозаика Михаила Шушарина мы встречаем на крутых поворотах истории нашего государства — в пору становления Советской власти и в годы Великой Отечественной войны.Книга включает ранее изданную Южно-Уральским книжным издательством повесть «Родники», а также новую повесть «Солдаты и пахари», связанную с первой общими героями и являющуюся ее логическим завершением.
Автор, участник Великой Отечественной войны, бывший комсорг десантной роты, рассказывает о судьбах людей того «безусого» поколения, которое с оружием в руках сражалось за Родину.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.