Роза в уплату - [35]

Они миновали узкий выход протоки в реку, берега которого были укреплены камнями, и дальше опять потянулся крутой травянистый склон, только здесь росло больше кустов. А потом стена придвинулась ближе к воде, между рекой и стеной оставалась поросшая травой полоса земли, длинная и ровная. В праздники и в дни ярмарок молодежь устанавливала здесь мишени и упражнялась в стрельбе из лука. В конце этой зеленой поляны находилась последняя калитка в стене, прямо под первой башней замка, а дальше берег становился совсем плоским, и взору открывались широкие поля, среди которых пролегала проезжая дорога, начинавшаяся у ворот замка. Здесь, как и со стороны Уэльса, город выплескивался слегка за стены, к дороге лепились несколько домишек, как бы прячущихся в тени огромных каменных башен, прикрывающих этот единственно возможный подход с суши к Шрусбери.

Ровные и, сколько хватало глаз, открытые луга с колышущейся травой, лес на горизонте — мирная, тихая картина. Последним напоминанием о городе были стоящие у самой реки сараи и сукновальня с рамами Годфри Фуллера, а рядом с ними — крепкие склады Уильяма Хинде, где тюки с отборной шерстью ждали, когда к узкому, но прочному причалу подойдет баржа, заберет их, и ценный груз отправится в путь.

Около сукновальни сновали люди, а на раме были растянуты для сушки два длинных куска яркой красно-коричневой материи. Сейчас было время красного, коричневого и желтого. Кадфаэль обернулся, посмотрел на последнюю в стене калитку, через которую можно было попасть в город, и вспомнил, что дом Фуллера стоит совсем недалеко от замка. А чуть дальше находится дом Уильяма Хинде. Эта последняя калитка очень удобна им обоим. Фуллер даже держал ночного сторожа, который и жил на сукновальне.

— Едва ли пленницу спрятали здесь, — вздохнул Хью. — Днем столько народа крутится вокруг, что скрыть ее невозможно, а ночью здесь парень, который сторожит сукновальню, а заодно следит и за имуществом Хинде — ему платят за это. Он еще и собаку держит — мастиффа. Дальше, кажется, только поля и леса, но все-таки пройдем еще немного.

Теперь оба берега стали зелеными, с той и другой стороны над водой свешивались деревья, но лес был не густой. Никакого жилья, ни одной хижины на протяжении более полумили. Хью готов был уже прекратить поиски и повернуть обратно, а Кадфаэль собрался закатать рукава рясы и взяться за весло, чтобы помочь Мадогу грести против течения, как вдруг Мадог приподнялся и указал на берег:

— Что я говорил! Дальше идти не нужно, конец поискам — вот она.

У левого берега течение вымыло в грунте нишу и обнажило корни небольшого куста боярышника, отчего он сильно наклонился над водой и его ветви превратились как бы в ловушку для рыбы. Тут-то и покачивалась пустая лодка. Ее нос застрял между двух колючих веток, весла повисли в уключинах и слегка шевелились на мелководье.

— Эту я знаю, — заявил Мадог, подводя свою лодку к найденной, он ухватился за ее борт и поставил обе лодки рядом. — Это лодка Арнальда, торговца рыбой с Вайля, он держит ее под мостом со стороны города. Вашему парню и трудиться-то не пришлось, подрулил сюда и спрятал ее. Арнальд небось будет бегать по Шрусбери, раздавая оплеухи всем ребятишкам, кого только заподозрит. Я, пожалуй, отведу лодку на место, пока он не открутил уши какому-нибудь мальчишке. У него ее угоняли и раньше, но все же приводили обратно. Ну, вот и все, милорд. Вы довольны?

— Чему тут быть довольным? — уныло произнес Хью. — Но ты прав, как мы и говорили, вниз по реке. Похоже, где-то между мостом и этим местом госпожу Перл вывели на берег и спрятали. Хорошо спрятали! Только я до сих пор не имею представления — где.

С помощью веревки, до того изношенной, что, казалось, она вот-вот расползется под собственной тяжестью, они взяли найденную лодку на буксир и стали грести, поднимаясь теперь вверх по течению. Кадфаэль взял весло и, усевшись поудобнее на банку, старался не отставать от умело действовавшего Мадога. Но когда они поравнялись с сукновальней, их окликнули с берега, они подплыли, и к воде подошли двое помощников Хью, грязные, усталые, в сопровождении нескольких добровольцев — горожан, которые из почтительности перед шерифом держались на некотором расстоянии. Кадфаэль заметил, что среди них находится и тот самый ткач Бертред, силач и хвастун, как сказал Хью. Парень шагал по травянистому берегу с уверенным видом человека, который нравится сам себе. Глядя на него, никак нельзя было сказать, что он удручен тем, что поиски хозяйки ничего не дали. Кадфаэль видел Бертреда до этого лишь однажды, в компании Майлса Кольера, ничего о парне не знал и мог судить лишь по внешности. А внешность была хороша: свежий цвет лица, завидные рост и осанка, открытое лицо — из тех лиц, что могут выражать истинные чувства, а могут и скрывать их, как бы пряча за запертой дверью. Чуть-чуть слишком искренне глядящие глаза, улыбка чуть-чуть слишком наготове. И чему улыбаться, когда Джудит Перл нет и к концу подходит уже второй день поисков?

— Милорд, — обратился к шерифу старший из сержантов, придерживая рукой лодку, — между излучинами реки мы заглянули под каждую травинку и ничего не нашли. Никто ничего не знает.