Роза в цвету - [6]

Дункан беспечно пожал плечами:

– В каждой комнате есть камин.

– Как бы то ни было, мама, – Кларисса улыбнулась матери, – вряд ли Дункан проводит здесь много времени. Ведь существует лондонский сезон, да и дела удерживают его в Лондоне.

Она обратила к Дункану свое оживленное, полное ожиданий лицо; тот ответил спокойной уклончивой улыбкой.

И подумал – не следует ли объяснить, что вопреки ожиданиям Клариссы он теперь, когда будущее Баллинашилза упрочено, намеревается все время жить в объятиях узкой долины, где расположен его дом.

Они прошли мимо большого окна, Дункан выглянул наружу и увидел озеро, покрытую рябью синь под широким небом, увидел высокие скалы, окружающие кольцом плодородную равнину, разрезанную узкой лентой реки, которая и питала, и иссушала озеро. Посреди озера лежал остров, на котором в окружении зеленеющих берез и орешин стояли остатки замка с башнями, первого жилища Макинтайров в этом краю.

Его предки жили в этой долине на протяжении многих веков; он тоже будет жить здесь. С женой и детьми, которые будут здесь расти.

Дункан посмотрел на Клариссу. Она с любопытством рассматривала старинные гобелены, бархатные занавеси, портреты давно покойных Макинтайров. Он избрал Клариссу потому, что она была совершенна – совершенна лицом, совершенна фигурой, совершенна в умении держать себя; можно было не сомневаться – она станет совершенной женой. Он избрал ее в Лондоне, и там она была неоспоримо совершенна.

Но здесь? Подумав о будущем, Дункан отметил, что еще ничего не сказал, не дал никаких обещаний, не взял на себя никаких обязательств. Супружеские пары вроде Эдмонтонов – обладающие хорошими связями, но не богатые – знают, как делаются подобные вещи: если визит подойдет к концу, а он не сделает предложения, они пожмут плечами и займутся следующим подходящим кандидатом.

Никаких драм не будет; он знал вне всяких сомнений, что чувства здесь ни при чем ни с его стороны, ни со стороны Клариссы. Он выбрал ее, понимая и зачтя ей в плюс, что ее чувства к нему никогда не выйдут за пределы простой привязанности, значит, она не станет слишком вмешиваться в его жизнь.

Подумав о будущем, Дункан мысленно вздохнул. Он научился за те годы, когда занимался восстановлением фамильного состояния, решительно расправляться с ошибками, быстро узнавать их, признавать и двигаться дальше. Гости в сопровождении Дункана вышли на верхнюю площадку лестницы; с бесстрастным видом он пошел вниз.

– Все приемные комнаты, не считая бального зала, находятся на первом этаже.

Он показал гостям парадную столовую, потом повел их на экскурсию по своей богатейшей библиотеке. Выйдя через небольшую дверь, направился по боковому коридору. И услышал смех, доносившийся из-за двери в конце этого коридора.

Смех Роуз. Теплый, заразительный – Дункан узнал его мгновенно. За ним тут же последовал раскатистый мужской голос.

Дункан свернул влево и повел Эдмонтонов осматривать оранжерею.

– Ах! – Кларисса всплеснула руками при виде папоротников, пальм и экзотических цветущих растений, искусно расставленных по всему помещению. – Это просто совершенство. Как красиво!

Забавляясь мыслью о том, чем занимается Роуз в бильярдной, Дункан не улыбнулся.

– Боюсь, что эта похвала адресована не мне – это владения матушки.

– Нужно похвалить ее милость. – И миссис Эдмонтон поплыла по длинной оранжерее, восхищаясь всем, что видит. Кларисса пошла за матерью, но не так быстро.

Дункан обратился к мистеру Эдмонтону:

– Если вы не возражаете, я оставлю вас здесь. Меня ждут кое-какие неотложные дела.

Мистер Эдмонтон улыбнулся:

– Конечно, милорд. Вы были так любезны, уделив нам время.

– Ну что вы. – Дункан наклонил голову. – Обед будет подан в семь.

«Дела» повели его прямо в бильярдную. Он открыл дверь – и перед ним открылось зрелище, подобное тому, которое приковало его к месту утром. На этот раз Роуз прислонилась к бильярдному столу, и смех лился из ее ярких глаз, а грудь цвета слоновой кости выступала над глубоким вырезом платья. Рядом с ней стоял Джереми Пинквик, обхватив руками кий, который наклоняла Роуз.

Чего-то такого Дункан и ожидал. А вот чего он не ожидал, так это того, что Роуз будет обучать Пинквика, а не наоборот.

При виде вошедшего улыбка Роуз, как Дункан и ожидал, стала шире; она выпрямилась, немало обрадовав его.

– Дункан Совершенный? Именно вы-то нам и нужны.

Повелительным жестом она велела ему подойти. С запозданием насторожившись, Дункан подчинился. Его так и подмывало уйти; он бы ушел, не будь здесь Пинквика; Дункан привык не доверять этому особому блеску в глазах Роуз.

– Джереми не умеет играть, а я не могу ему показать, как это делается, – он левша. – Говоря это, Роуз подошла к стойке с киями и взяла еще один. Потом она повернулась и, склонив голову набок, посмотрела на Дункана. – Если мы с вами проведем показательную игру, Джереми поймет, как это делается.

Потом глаза ее блеснули.

– Вы готовы?

Дункан стиснул зубы; не успев подумать, он уже подошел к ней. Потом подумал, но это уже было ни к чему – не мог же он не принять ее вызов.

Посмотрев на нее, Дункан взял кий.

– Как будем играть?

Она улыбнулась, и ямочки на щеках заиграли.