Роза в цепях - [53]

— Мне неловко, — проговорил Валерий. — Но, понимаете ли, я, видимо, не смогу.

Он с трудом посмотрел на Фабию. Женщина при этих словах закусила от обиды губу. Это тоже заметил Петроний Леонид.

— Я должен поехать к отцу, — продолжал лгать Валерий. — Он совсем плох. Врачи уж не надеются.

— Что же, Тит, ты действительно прав. Дело достаточно важное, чтобы быть причиной твоего отказа, — Леонид говорил эти слова, не глядя на жену, но видно было, что он доволен. — Я бы непременно сам с тобой отправился к брату, но, к сожалению, дела службы, не выпускают меня за пределы Капуи. Ты уж меня прости. И перед стариком, своим отцом, тоже попроси за меня прощения.

— Разумеется, дядя, — Валерий ополоснул руки в поднесенной рабом чаше с розовой водой. — Я так огорчен, что вынужден тебе отказать.

— Ну что ты, какие могут быть разговоры! — легат стал утешать племянника.

— Видишь, Фабия, — обратился он наконец к жене, — тебе придется искать себе другого спутника.

Фабия была бледна и кусала губы. Она старалась не смотреть на Валерия. Видеть довольную физиономию супруга ей тоже не хотелось. Сославшись на головную боль и жару, она покинула столовую и ушла к себе. Из ее комнат сразу же послышались звуки пощечин и затрещин, раздаваемых ни в чем не повинным служанкам.

Проводив жену удовлетворенным взглядом, Леонид велел собираться в баню.

— Пойдем со мной, — сказал он Валерию. — Я тебя, сынок, там кое с кем познакомлю. Вот увидишь, Тит, ты останешься доволен. Уже будучи в бане, Леонид представил племяннику Аполлония Муску. Валерию понравился бесхитростный старый вояка, и между ними завязался оживленный разговор.

Актис качало от усталости. Спать! Страшно хотелось спать. Но лишь мысли о Валерии помогали девушке пересилить себя. Она с волнением и беспокойством думала о том, как же в будущем встречаться с молодым человеком по ночам, а днем работать в цветнике.

Задача перед ней стояла, можно сказать, не разрешимая. Актис надеялась только на то, что Валерий сможет что-нибудь придумать. Иначе их встречи будут просто невозможны. К рабыне, работавшей рядом с Актис, вдруг подошел Корнелий. Сделав ей пару замечаний, он отослал девушку к пруду за листьями кувшинок, а сам подошел к Актис и, хитро поблескивая глазками, спросил:

— Что это ты так вяло работаешь?

— Работаю не хуже других, — ответила рабыня.

— В том то и дело, — вздохнул садовник, что вы все ужасные лодыри. Работаете только из-под палки.

— А как же нам еще работать? — удивилась Актис.

— Работать надо с любовью к нашим господам, которые нас кормят и одевают.

Садовник помолчал немного, затем отошел от Актис и пустился поучать другую рабыню. В сущности, Корнелий не был вредным, но его назойливость и ворчливость порой сильно досаждала рабам.

Ночью Актис спала, как убитая, и утром ее еле добудились подруги-цветочницы. Последовал очередной день, ничем не отличавшийся от других. Все также было жарко, также кололи шипы роз, и старший садовник также не давал девушкам покоя. Корнелий, видя, как кто-нибудь кончает работу, тут же давал ему новое задание. Было странно, что в этот вечер девушек впервые не пустили к ужину с цветами. Не было никакого ужина. Не было ни одного гостя. Госпожа приказала нести кушанья в свои комнаты, где и поужинала без мужа. Леонид ел один, и ему не понадобились венки из роз. Весь вечер девушки провели в помещении. Корнелий, чтобы они не сидели без дела, тут же нашел им занятие; он заставил их чинить прохудившиеся корзины для цветов. Рабыни занялись делом, радуясь, что не увидят госпожу, и болтая между собой.

Актис тоже чинила корзинки и думала о Валерии. Воспоминания о ночных ласках юноши заставляли девушку вздрагивать от счастья. Она думала о том, чтобы это никогда не кончалось, чтобы продолжалось вечно.

«О боги, — молилась Актис, — сделайте что-нибудь, чтобы Валерий стал моим господином».

Горячая молитва девушки, ее блестевшие глаза выдавали сильное волнение Актис.

Некоторые рабыни косо поглядывали на нее и обменивались многозначительными взглядами, однако Актис не обращала на них внимания.

Когда стали ложиться спать, Актис, дрожа от возбуждения, думала только о том придет ли этой ночью ее любимый или нет. И он пришел.

Актис не спала и услыхала, как щелкнул в двери замок и тихо заскрипели петли. Тенью метнулась она к выходу, и не успел Валерий даже войти, как девушка очутилась в его объятиях.

Влюбленные целовались тут же, у входа в эргастул. Наконец, Актис прошептала:

— Пойдем скорее отсюда.

Валерий запер дверь, положив ключ на землю, как и в прошлый раз. Затем, увлекаемый Актис, он пошел за ней. Девушка вела его к пруду, где громко квакали лягушки и плавали сонные белые лебеди, напоминающие в темноте огромные кувшинки. Пруд находился сразу за розарием. За ним ухаживали специальные рабы, но сейчас они спали. Вокруг никого не было. Юноша с девушкой спустились по плиточному спуску прямо к воде, затем по мосткам вошли в плетеную из ивовых веток беседку, которая плавала на зеркальной поверхности пруда.

— Здесь нам будет удобней, — смущенно пробормотала Актис. — И никто нас не потревожит.

Увидев людей, прожорливые и доверчивые лебеди поплыли к ним в надежде на подачку. Ничего не получив, они, недоумевая, изогнули свои изящные шеи, затем обиженно покачав хвостами, поплыли прочь.