Роза - [35]

— Можете подождать нас здесь или подняться в клети наверх, — предложил Блэар Леверетту.

— Нет, я с вами, — ответил тот.

— Вперед, «Христово воинство» [24]? — пошутил Блэар.

— Я не отстану, — пообещал Леверетт.

Помахивая кожаной сумкой, Бэтти двинулся вперед, показывая дорогу. Он обошел ствол и свернул в одну из тех штолен, что шли вправо.

— Мы называем эти штольни «улицами», — бросил он через плечо. — Такие широкие, как эта, называются «главной улицей».

Впрочем, главной она оказалась только по названию, и едва они вошли в штольню, как у Леверетта начались трудности. Единственным источником света были пожаробезопасные лампы, но металлические сетки на них настолько ограничивали пламя, что даже три лампы едва высвечивали лежавшие под ногами рельсы и деревянную крепь кровли, поэтому, когда Леверетт пытался не споткнуться о рельсы, то натыкался на крепь, и наоборот; ему никак не удавалось сообразить, когда надо переступать, а когда — пригибаться.

Бэтти немного замедлил шаг, но останавливаться не стал.

— Если захотите повернуть назад, мистер Леверетт, идите по знакам, на которых написано «Выход». Если таких знаков не будет, идите так, чтобы ветер дул вам все время в лицо. Если он дует вам в спину, значит, вы удаляетесь от шахтного ствола, а не приближаетесь к нему. А вам, мистер Блэар, как я вижу, уже приходилось бывать в шахтах.

Блэар сам не заметил, когда и как перешел на походку шахтера: полупригнувшись, подняв голову и отмеряя шаги таким образом, чтобы нога ступала между шпал рельсового пути.

— А когда мы дойдем до угля? — спросил Леверетт.

— Он вокруг. Мы сейчас в самом центре того, что называется здесь «пластом Хэнни». Это один из богатейших пластов во всей Англии, — ответил Бэтти. — Именно на нем и держится кровля.

«Черные боковые стены. И кровля тоже черная: деревянная крепь гораздо лучше держит уголь, нежели каменистую породу», — подумал Блэар. Его глаза уже привыкли к темноте, зрачки расширились, и теперь то, что раньше казалось мраком, стало представляться лишь тенью, а то, что прежде было тенью, обрело четкие формы. Впереди, перед Бэтти, из темноты возник расплывчатый силуэт, а следом показалась движущаяся навстречу им лампа.

— Пони, — предупредил Бэтти и отступил в выемку в боковой стене, которую не сразу заметил даже Блэар. Тот последовал за смотрителем работ, и вместе они затащили туда же испуганного и ничего не понимающего Леверетта буквально за мгновение до того, как мимо них прошел черный, как сажа, шотландский пони, которого вел мальчик с лампой в руках; пони тащил четыре доверху заполненных вагонетки. Странно, но Леверетт стал как будто меньше ростом.

— Что, шляпу потеряли? — спросил его Блэар.

— Да. — Леверетт проводил грустным взглядом проехавшие мимо вагонетки.

— А вы сразу же можете распознать, приходилось человеку бывать раньше в шахте или нет, даже независимо от того, как он одет? — спросил Блэар у Бэтти.

— С первого же его шага. И сразу вижу, пьян человек или нет. Пьяных отправляю наверх. Безопасность всей шахты определяется самым последним из находящихся в ней дураков.

— А почему шахтеры носят клоги? — спросил Леверетт, просто чтобы поддержать разговор. — Конечно, в Уигане все их носят; но мне кажется, что здесь, в шахте, они несколько тяжеловаты.

— Из-за камней, сэр, — ответил Бэтти. — Когда обрушивается кровля, острые камни не калечат деревянные клоги так, как они калечили бы подметки кожаной обуви. А потом, если вас завалило породой, легче вытянуть из-под камней ногу, когда она в клогах.

Пораженный, Леверетт замолчал.

Ходьба под землей именовалась «перемещением». Они перемещались минут двадцать, и за все это время навстречу им попадались только тянувшие вагонетки пони. Штольня постепенно сужалась, становилась все ниже и начинала понемногу уходить вниз, а шум поездов казался все глуше из-за сильного ветра и давления горной породы на деревянные конструкции крепи. Бэтти периодически останавливался, поднимая лампу, и внимательно осматривал те места, где из сухой стены выступали камни или где деревянная крепь подпирала кровлю.

— Когда выбирают уголь, то выделяется рудничный газ. Забавное слово, джентльмены, правда? [25]

— Действительно занятное, — согласился Леверетт.

— Такое впечатление, будто этот газ тушит пожары. — Бэтти заглянул в очередную нишу.

— А на самом деле?

— Это от немецкого «Dampf» — пар. То есть «взрывающаяся влага».

— А-а, — проговорил Леверетт.

— Метан. Любит скапливаться в трещинах и под самой кровлей. Смысл безопасной лампы в том, что металлическая сетка частично рассеивает тепло, рудничный газ от такой лампы не воспламеняется. Но все-таки лучший способ обнаружить его скопления — это с помощью пламени. — Бэтти остановился возле похожей на колонну глыбы камня, поднял лампу над головой и посмотрел, как ведет себя скрытое за сеткой пламя. — Видите, оно немного вытянулось и стало голубоватым? Это метан горит.

— Что, надо уводить людей из шахты? — спросил Леверетт.

Бэтти снял с себя жилетку и помахал ею, разгоняя скопившийся газ; пламя высветило его усмешку. Он вышел назад в штольню и через минуту вернулся, неся сложенную деревянную раму с натянутым на нее куском материи; развернул ее и поставил — это оказался экран, направивший поток воздуха в сторону камня.