Роза и Рикардо - [21]

— Наверно, — согласилась Дульсе. — И все-таки я теперь не смогу и шагу ступить по Акапулько, не трясясь от страха. Для меня по крайней мере отдых уже все равно испорчен. Но ты права, это просто глупые страхи, я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Но, наверно, несправедливо портить отдых еще и тебе. Тем более у тебя сегодня свидание.

Лус вздохнула. Ей было стыдно признаться, что сестра права — все дело было в Пабло.

— Знаешь, — вдруг озорно улыбнулась Дульсе, — может быть, я тоже подстригусь. Тогда они меня точно не узнают. Уж если они что-то во мне и заметили, так это длинные волосы.

— Да, вот это идея! — воскликнула Лус, довольная тем, что сестра нашла выход из положения и теперь не будет настаивать на немедленном возвращении в Мехико.

— Я пойду сейчас же, только оденусь, — сказала Дульсе.

Она тоже была рада тому, что ей в голову пришла такая удачная мысль. Подстричься она твердо решила еще сегодня рано утром, ей казалось, что именно в модной стрижке заключен успех Лус у молодых людей. Но она бы лучше умерла, чем призналась сестре в истинных мотивах изменения прически. Ей долго пришлось бы ломать голову, как объяснить Лус, отчего она хочет сделать такую же стрижку, как у сестры. Теперь же все объяснялось очень просто.

— А завтракать? — спросила Лус.

— Иди одна, у меня что-то совсем нет аппетита, — ответила Дульсе, которая на самом деле боялась лишний раз выйти из номера. Возможно, она осмелеет, когда сделает стрижку.

Девчонки, рассуждая о том, что могли и чего не могли заметить бандиты, забыли об одной крайне важной вещи — Дульсе оставила на берегу свой мольберт, краски и лист бумаги с начатым наброском. Эти предметы могли сказать о Дульсе гораздо больше, чем прическа. И преступники, потеряв след девушки, не забыли прихватить оставленные ею вещи. К счастью, мольберт не был подписан, и тем не менее это была вещь, которая давала определенное направление поискам.

В тот момент, когда Дульсе, осмелившись выйти из номера, спускалась вниз по широкой лестнице отеля к парикмахерской, которая располагалась на первом этаже, на окраине Акапулько в одной из небогатых рыбацких хижин ее мольберт, краски и кисти подвергались самому тщательному осмотру.

— Идиоты! Кретины! — громыхал высокий плотный мужчина с большими залысинами над красным лицом. — Отправить вас вслед за Пикароном — это лучшее, чего вы заслуживаете! Кике, Чучо! Смотрите на меня, — приказал он и махнул рукой двум другим молодцам в кожаных куртках, которые стояли один у двери, другой у окна.

По команде оба вытащили оружие и направили его на провинившихся.

Кике и Чучо (так звали тощего) подняли глаза на Шефа. Тот подошел к ним вплотную.

— Я стрелял, но она убежала, мерзавка, — пробормотал Кике. — Как сквозь землю провалилась.

— Убежала, провалилась! — с иронией, в которой сквозила угроза, сказал краснолицый. — Меня интересует вовсе не это. Почему вы оказались на берегу не ночью, а утром, когда уже рассвело? Почему не отъехали далеко в море, как вам было приказано, а выбросили Пикарона прямо у берега? Сейчас я хочу получить ответ прежде всего на эти вопросы. Ну, что молчите? А, Кике?

— С вечера мы ждали, пока разойдется публика. Там же по берегу полно ресторанов, отелей, эти идиоты гуляют чуть не до самого утра. Парочки всякие... — неуверенно пробормотал Кике. — Мы ждали, Шеф...

— Ждали и дождались! — рявкнул Шеф. — Что же вы так долго ждали, а, Чучо?

— Да как-то так получилось, уж я и не знаю, — заикаясь, проговорил Чучо.

— Не знаешь, — покачал головой Шеф. — Зато я знаю. Я знаю каждый ваш шаг! За вами приглядывали, я ведь понимал, что вам нельзя доверять до конца, но чтобы вы так обделались! Нажрались как свиньи и продрыхли всю ночь в «Эль Капитано», что, не так, а, Кике? А ну, мальчики!

Последнее относилось к дюжим молодцам, караулившим окно и дверь. Те подошли ближе, наставив дула на провинившихся.

— Самое правильное было бы сейчас попросту убрать вас, — сказал Шеф очень спокойно, отчего его слова прозвучали особенно зловеще. — Но вас спасает одно — только вы видели эту девчонку. И вы должны ее найти. Это ваш единственный шанс сохранить жизнь. Вытащите ее хоть из-под земли. Поняли?

Кике молча кивнул, а тощий Чучо промямлил:

— Поняли, Шеф, как не понять.

Шеф вытер вспотевший лоб большим клетчатым платком.

Если бы сейчас сцену, разыгравшуюся в рыбацкой хижине, мог наблюдать отец Лус и Дульсе Рикардо Линарес или любой другой служащий страхового агентства, он бы немало удивился. Ведь грозный шеф, глава крупной преступной группировки, с недавнего времени державшей в страхе все Акапулько, был не кто иной, как их бывший сотрудник, начальник отдела Федерико Саморра!

Пять лет назад он попал в тюрьму — была доказана его причастность к ряду громких убийств, поразивших Мехико, выяснилось также, что он занимался транспортировкой наркотиков, поступавших в США из Южной Америки. Тогда Саморра получил такой срок, что у него не оставалось шансов когда-либо выйти из тюрьмы живым. Но этот человек был настоящим гением уголовного мира, и ему не составило труда организовать побег.

В этом ему помогли сокамерники — мелкий воришка и карманник Чучо и деревенский парень Кике, которого посадили за пьяную драку, закончившуюся убийством. И хотя так и не было доказано, что убитый — вожак деревенской шпаны — пал именно от его руки, в тюрьму попал именно Кике, всем остальным удалось отмазаться. У одного дядя служил в местной полиции, отец другого внес за своего сынка солидный выкуп, за третьего перед комиссаром, очень неравнодушным к слабому полу, похлопотала сестра. Получилось, что за убийство пришлось отвечать одному Кике. С тех пор он озлобился и разуверился в правосудии и в людях вообще.