Роза и Рикардо - [101]

Гонсалес за неимением другого занятия рассматривал прохожих, которые шли мимо по улице. Пешком они двигались гораздо быстрее автомобиля, которому лишь время от времени удавалось немного проползти вперед. Прямо перед проповедником оказалась небольшая гостиница фасад которой выходил на тротуар. Дверь ее то и дело открывалась — входили и выходили люди. «Идут заниматься грехом», — мрачно подумал Гонсалес, увидев, что в гостиницу вошла молодая пара. Его возмущение объяснялось просто — он и сам был бы не прочь провести здесь час-другой с каким-нибудь ангелочком, но вместо этого ему приходилось париться в душном автомобиле.

Дверь гостиницы открылась снова, и на улицу вышла еще одна парочка. Доктору Гонсалесу едва не стало плохо, ибо к красивому и, видно, богатому молодому человеку нежно прижималась Лус Мария Линарес! Так, значит, она только строит из себя недотрогу, а на деле уже потеряла «то самое ценное»! Проповедник был взбешен. Он был готов оставить в покое Лус — невинную девушку, но Лус — распутная женщина от него не уйдет. Это он решил твердо.

В тот же вечер доктор Гонсалес позвонил Лус и решительно потребовал, чтобы она в самое ближайшее время встретилась с ним. Лус пыталась отказаться, но проповедник открыто заявил ей, что в противном случае «деяния грешников» станут притчей во языцех, и не только в семейном кругу Линаресов, но и на службе.

Выхода у Лус не было — пришлось идти к проповеднику. Девушка уже смутно догадывалась, что ее может ожидать там, но продолжала надеяться, что сможет как-нибудь по-хорошему уговорить этого «динозавра».

Доктор Гонсалес принял ее дома, точнее в роскошной квартире, которую снял на время пребывания в Мехико. Он заблаговременно отослал Ренату в больницу для бедных, где та, по его расчетам, должна провести не менее трех-четырех часов.

— Что вы хотите от меня? — с порога возмущенно спросила Лус.

— Что вы так горячитесь, деточка? — улыбнулся Гонсалес. — В Библии написано: «Любовь долго терпит, милосердствует, не ищет своего и не раздражается».

— Что вы хотите от меня? — тихо повторила свой вопрос Лус.

— Прежде всего, чтобы вы перестали меня бояться. — Проповедник подошел к дрожащей девушке и отечески положил ей руку на плечо.

— Где ваша жена? — спросила Лус, оглядываясь.

— Она скоро придет, не волнуйся.

Рука проповедника еще крепче сдавила плечо Лус, затем скользнула вниз и оказалась на талии. Одновременно Вилмар наклонился над девушкой, так что она почувствовала на своем лице его дыхание. Лус высвободилась из его объятий и отошла к стене.

— Какая ты дикарка.

— Да, — ответила Лус. — Я вся в маму. Ее в молодости тоже называли Дикая Роза.

— Ну что ж, — улыбнулся проповедник, — давай пройдем в гостиную и подумаем, как можно помочь твоим родителям. И стоит ли им узнавать о мальчике по имени Рикки.

Лус вошла в гостиную. Проповедник жестом предложил ей сесть на просторный, покрытый шерстяным индейским пледом диван, перед которым стоял небольшой стеклянный столик. Доктор Гонсалес принес бокалы и охлажденный сок.

— Я, как ты знаешь, не пью никаких горячительных и возбуждающих напитков, — улыбаясь, сказал он, разливая сок по бокалам, — но это не значит, что я совершенно холодный мужчина. Меня воспламеняет вид прекрасного женского тела, чудесного дара Господня.

С этими словами он сел рядом с Лус и, подняв бокал сока, произнес:

— Я поднимаю этот бокал божественного нектара за тебя, Лус, и за нашу дружбу.

Он отпил сок и придвинулся к Лус так, что почти прижался к ней. Ей стало душно. Она отодвинулась.

— Доктор Гонсалес, — сказала Лус, — я же пришла по делу.

— Вот сейчас мы им и займемся, — хриплым от возбуждения голосом прорычал Гонсалес и вдруг совершенно неожиданно для Лус бросился на нее и повалил на спину. Он был большой и тяжелый, и Лус не могла сбросить его с себя. Она пыталась бить его ногами, молотила руками, но он, одной рукой зажав ей рот, другой быстро задрал ей юбку. Еще секунда, и она почувствовала, как его пальцы скользят по ее телу. Это было совершенно невыносимо. Как будто по ней ползали змеи. Лус стало трудно дышать, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание, и тогда... «Нет, этого не должно случиться!» Лус в отчаянии дернулась и впилась зубами в противную волосатую ладонь, зажимавшую ей рот. На миг Вилмар ослабил хватку, и Лус, сосредоточив все силы в одном броске, выскользнула из-под его тела и бросилась к двери.

— Не пущу, потаскуха! — зарычал Гонсалес и бросился за ней.

Лус была уже в прихожей. Но здесь ее ждало новое препятствие — дверь была заперта, и она не смогла быстро справиться с незнакомым замком. Гонсалес набросился на нее сзади и, зажав рот ладонью, попытался втащить ее обратно в гостиную.

Лус рывком освободила рот и что было сил закричала:

— На помощь! Спасите!

Этого Вилмар Гонсалес не ожидал. Лус не зря считалась одной из самых лучших учениц по классу вокала. Ее голос был не только красивым, но и очень сильным. Обычно дома Лус никогда не пела в полный голос. «Стекла дребезжат», — жаловалась тетя Кандида.

Сейчас же Лус крикнула во всю мощь своих легких. У Гонсалеса, который стоял вплотную к девушке, заложило уши. В том, что крик услышали все жители дома, сомневаться не приходилось. Затея становилась опасной, ибо потеря репутации для Гонсалеса была смерти подобна. «Проповедник, насилующий девушек» — за такие дела его моментально бы отлучили от церкви, а личина проповедника была ему совершенно необходима, чтобы проворачивать другие, более серьезные дела.