Роза и лев - [15]

— Я разглядел ее во всех подробностях, сэр. Грудь у нее не так уж высока и упруга, как нравится нашим воинам, а волосы слишком уж растрепанны. Но я думаю, что совместными усилиями мы приведем ее в порядок и она сможет доставить вам удовольствие.

Юноша был умен и находчив, и Роберт ценил в нем эти качества. И сейчас его молодой соратник полностью подтвердил, что уже вполне повзрослел и способен рассуждать здраво на любые темы.

— Если вам, сэр, хочется, чтобы она уступила без насилия, то следует подождать до утра, а еще лучше продержать ее в тревоге целый завтрашний день. За это время, я вам ручаюсь, милорд, она влюбится в вас без памяти и охотно раздвинет пошире ножки. В этой девочке нет ничего необычного, кроме очень уж темных волос. Да, и конечно, у нее жуткие глазищи? Они прямо прожигают насквозь. Вы правильно распорядились, милорд, приказав запереть ее в спальне, а часовым не смотреть на нее. Она действительно может навести порчу на всех нас.

Роберт согласился с проницательным замечанием своего оруженосца.

— Ты прав. Вся отрава подлых змеенышей из семейства Монтегью скопилась на ее остреньком язычке. Она успеет ужалить и умертвить дюжину из нас, прежде чем мы догадаемся, откуда такая напасть.

Аймер рассмеялся.

— Ну уж дюжину! Вы преувеличиваете колдовскую силу этой ведьмы. Ее чары подействовали в основном на вас, а на меня, например, лишь самую малость.

Юноша еще добавил грубую солдатскую шутку, но Роберт, хоть это ему и не понравилось, не упрекнул молодого воина. Одержанная победа воодушевила его войско, и всем солдатам хотелось немедленно воспользоваться плодами первой удачи. Им мерещилась сытая жизнь, ну и, разумеется, обладание красивыми и непродажными женщинами.

Он давно понял, как ничтожный успех или, наоборот, ничего не значащее поражение меняет настроение армии. Эти молодые воины, пролившие столько крови и потерявшие стольких товарищей, на самом деле были как слепые щенки. Их жизнь только началась, но они столкнулись в ней лишь с жестокостью и торжеством грубой силы и ничего не знали о милосердии.

Он, их предводитель — Роберт де Ленгли, отвечал за спасение их душ, когда они предстанут перед Страшным судом. Поэтому он никогда не отдавал на разграбление взятые им замки и фермы и не позволял насиловать женщин, чьи братья, мужья или женихи пали в бою на стороне его противника. И, конечно, в Белавуре, его родовой вотчине, он не допустит, чтобы зло разгулялось на свободе.

Но как обуздать молодых сильных мужчин, промерзших и голодных, истосковавшихся по женщинам, не пахнущим потом и гарью походных костров?

«А сам ты разве не без греха?» — задавал себе вопрос Роберт. Только что он дал им повод посмеяться над своим военачальником. Одно может оправдать его — он прожил почти двенадцать месяцев как монах — с тех пор как он оправился от ожогов и вместе со своим войском пересек в зимние штормы бурный Пролив и вступил на неласковую, но родную английскую землю.

Как самое голодное отребье, Роберт со своим отрядом прятался в лесу, иногда воруя пищу даже у попрошаек.

Ему очень хотелось женской плоти — мягкой, розовой, податливой, — но почему-то красота разъяренной растрепанной девчонки, да к тому же урожденной Монтегью, возбуждала его гораздо больше. Его преследовало видение ее извивающегося тела, когда он навалится на нее всей тяжестью.

Дочка ядовитой гадины Монтегью! Долгие годы он обдумывал, как отомстить бесстыдному вору, укравшему у него и титул и достояние. Монтегью стал его неоплатным должником. Бесчестье дочери лишь возместит часть долга, остальное сэр Монтегью заплатит, попав на тот свет.

После разговора с оруженосцем Роберт немного успокоился. С лестничной площадки он окинул взглядом огромный холл, заметил прикрытое люком отверстие в полу. Хитрый лис Монтегью предусмотрительно пробил колодец в укромном уголке холла, чтобы черпать оттуда свежую воду из подземного источника в случае продолжительной осады. Что ж, теперь мы попьем вволю этой водицы.

С грустью он подумал, что холл не так велик, как казался ему в детстве, когда отец увозил его отсюда навсегда. За прошедшие годы Роберт повидал и королевские дворцы, и роскошные резиденции церковных владык. Белавур уступал им и по размеру, и по убранству, но каждый камень этих стен, закопченных после недавнего сражения, был ему дорог.

Здесь все принадлежало ему по праву наследования и напоминало о богатстве и славе нормандского рода де Ленгли, чья власть еще не так давно распространялась по обоим берегам Пролива.

Отец Роберта отыскал возвышенное место на крепком утесе и построил на этом незыблемом фундаменте Белавур. Он верил, что замок устоит от нападения врагов даже в его отсутствие, когда ему пришлось защищать другие свои владения на французской стороне Пролива, и надеялся, что сын его и сыновья его сына сохранят фамильную крепость в неприкосновенности.

Когда-то в просторном холле малолетним мальчишкой Роберт играл в войну и был рад, что Белавур завещан ему, а главный титул и обширные поместья в Нормандии, как майорат, перейдут к старшему брату.

Но Джордан де Ленгли внезапно умер, и ходили слухи, что какие-то злодеи отравили его. Вскоре нормандская земля запылала пожаром, когда стая хищников под предводительством Генри Анжу вздумала поживиться сочными яблоками Северной Франции, ее пышными красотками и нагулявшим жир скотом.