Роза и червь (с илл.) - [164]

Янг сжал кулаки.

– Я надеюсь, всем понятно, что всё исходящее из Рианнон следует априори считать заражённым?

Все молчали. Никому не хотелось ни противоречить овер-коммандеру, ни соглашаться, признавая этим согласием, что его дочь – аквилианский агент.

– Как бы то ни было, за пилюлями Зары стоят километровые очереди, – пробормотал Отунга.

Вновь повисло молчание.

– Я даже не буду в это вмешиваться, – сказал наконец Янг. – Земля почти потеряна. Надо признать это откровенно.

Он встал и медленно пошёл вдоль стола. Лица коммандеров поворачивались вслед ему, как антенны.

– Не так давно я осознал свой главный недостаток, коммандеры, – со вздохом сказал Янг. – Я слишком авторитарен. Чем важнее вопрос, тем более я склонен решать его в одиночку. Иногда это приводит к катастрофическим последствиям. Так было с проектом «Уроборос». Я бросил на него Зару, не посоветовавшись даже с Лавинией. Результат известен. Число жертв значительно превысило порог приемлемости. Больше я такого не допущу.

Янг дошёл до конца комнаты и развернулся. Его взгляд упал на картину – женщина с розой и уроборосом – и на мгновение задержался на ней. Затем он размеренно зашагал обратно.

– Мне предстоит принять одно из важнейших решений в истории Космофлота. Я намерен выслушать ваши мнения и поставить вопрос на голосование. Не потому, что хочу снять с себя ответственность! Нет! Последствия слишком огромны, и я действительно сомневаюсь в своей правоте.

Янг остановился за своим креслом, оперся руками о спинку. Тяжёлым взглядом из-под седых бровей обвёл молчащее собрание.

– Я ставлю вопрос предельно жёстко и открыто. Следует ли… – Каждая фраза Янга падала как камень. – Ради полного искоренения заразы. И во избежание будущих попыток заражения. Сделать Землю непригодной для жизни.

Янг помолчал.

– Ваши мнения, коммандеры?

Помолчал ещё.

– Хорошо. Тогда я начну. Мой голос – за. И основания для этого следующие.

Вновь неторопливо двинулся вдоль стола.

– Земля – наше самое слабое место. Земля – это огромные неконтролируемые пространства, на которых легко может развиться любая опасная жизненная форма. Это множество поселений, абсолютно никак не изолированных от внешней среды. Ни в Эрикс, ни в любую другую космическую колонию Аквила не смогла бы забросить свои цветы и своих мух. Они не выжили бы на Венере и Марсе. А если бы и выжили – не проникли бы в наши жилища. Нам, живущим в строгой изоляции, трудно даже представить степень незащищённости колоний на Земле. А ведь всё, что проникнет в земную колонию, затем через людей и грузы легко распространится и по космическим. Вывод ясен! Земля нуждается в стерилизации. Нуждается для общей безопасности – и для своей же собственной.

Янг дошагал до конца стола. Постоял. Развернулся.

– Уничтожение цветов и мух – не выход. Ясно, что Аквила будет создавать новые и новые биологические формы. Требуются более радикальные меры, и я вижу несколько вариантов стратегии. Первый вариант. Щадящий. Закрыть Землю на карантин. Например, рассеять побольше мусора на низких орбитах. Прекратить с ней всякие сношения. Это равносильно тому, чтобы сдать планету Аквиле. Неприемлемо по соображениям стратегии. Второй вариант. Жёсткий. Уничтожить всю жизнь на Земле разом и полностью. Например, подвергнуть массированной термоядерной бомбардировке. Неприемлемо по соображениям этики. Третий вариант. Компромиссный и, как мне представляется, оптимальный. Стерилизовать Землю постепенно. Дать время незаражённым людям укрыться в изолированных колониях. И это технически вполне возможно. Лавиния?

– Да, овер-коммандер. – Шастри отложила дымящуюся трубку. – Моё предложение – направить на Землю Рой Светлячков. Атмосфера практически не пропускает ультрафиолет в диапазоне излучения Роя. Она будет поглощать его, а значит, воздух нагреется. Испарение воды из океанов усилится. Пар создаст парниковый эффект. Чем теплее, тем сильнее испарение, тем влажнее воздух, тем больше парниковый эффект и тем быстрее нагревание. Положительная обратная связь. Примерно через десять лет облучения парниковый эффект станет лавинообразным и необратимым. Даже если убрать Светлячки, нагревание продолжится – атмосфера будет сама себя греть. Пожары быстро уничтожат всю сухопутную растительность, как было после Удара. Через сорок-пятьдесят лет средняя температура Земли превысит 60 градусов Цельсия, и многоклеточная жизнь станет невозможной. Ещё несколько десятилетий – и Земля превратится в прохладное подобие Венеры. Температура около 200 по Цельсию, сплошной облачный покров, выжженная суша, остатки океанов…

– Океаны останутся? – нахмурился Янг.

– Около 10 % воды испарится, – объяснила Шастри. – Пар поднимет давление воздуха до 50 атмосфер, и температура кипения воды вырастет далеко за 200 градусов. А воздух всё-таки нагреется не настолько. Океан не выкипит, но станет таким бурным, что в верхних слоях не выживут ни водоросли, ни планктон. А без них погибнет и вся глубоководная экосистема. Какие-нибудь островки жизни у чёрных курильщиков, может, и останутся. Но основной объём океана будет так же стерилен как суша.

– А люди?