Роза и червь (с илл.) - [157]

В боку астероида вспыхивает маленькое белое солнце. Немедленно из него вырывается огненный хвост, а в стороны извилистыми лучами разбегаются трещины. Из трещин рвутся струи пара и пыли. В полном молчании астероид раскрывается, как бутон, и медленно разбухает всем своим объёмом.

Разломы извергают потоки воздуха, а с ними уносятся в пространство бесчисленные мелкие крупинки. Лишь немногие из них попадают вблизи в поле зрения оптики «Азатота» – куски труб, покорёженные детали, осколки стекла, створки люков, столы, кровати, человеческие тела.

Очаг солнечного огня в точке попадания тускнеет, багровеет, угасает. Оторванный трос неторопливыми волнами и завитками извивается в пустоте. Медленно-медленно несколько десятков скал, на которые раскололся астероид Рианнон, расходятся друг от друга.

– Знаете, капитан… – нарушает молчание Мур. – Наверное, это моя последняя миссия.

– Да уж конечно, – говорит Варгас. Его лицо кажется окаменевшим. – Это для всех нас последняя миссия.

– Для всех?

– Нас отправляют на Землю. В пожизненный карантин.

– На Землю?! – Мур некоторое время молчит. – Вот грязь. Я сейчас, признаться, думал о самоубийстве… но Земля…

– Да. – Варгас кивает. – Это, конечно, более суровое наказание.

Арлекин обманывает себя

Статус: Архивное

Отправитель: п-к Бен Линь / Объединённое Агентство по наблюдению, охране и сыску

Адресат: д-р Ллеу Гриффит / Рианнон Биосервис / Земной филиал

Тема: Брэм Конти. Характеристика

Лейтенант Брэм «Арлекин» Конти – милитант с высоким уровнем профессиональной подготовки, низким уровнем должностной ответственности и небезусловной лояльностью. Из-за ранней гибели матернала (к-н Аманда Ким, 2452) процесс профсоциализации не был успешно завершён, корпоративно-кооперативный этос не полностью импринтирован. В ходе карьеры сформировался этос «вольного наёмника» с ориентацией на выполнение добровольно-личных обязательств по одноразовым контрактам. Склонен к самостоятельной и выгодной для себя трактовке этих обязательств. Меркантилен. Не честолюбив. Нейротактически устойчив. Личные привязанности слабо выражены. Плохо пригоден для работы в команде. Категорически не рекомендуется к продвижению на руководящие должности. Хорошо пригоден для краткосрочных индивидуальных заданий за денежное вознаграждение.

Неофициально, от себя: Он не предаст, но предан вам не будет[17].

Искренне ваш, Б. Л.

Он проснулся посреди ночи. Стояла тьма. Бледные лунные лучи падали на одеяло сквозь решётку лазаретного окна. Из окна тянуло сыростью. Было слышно, как яблоки в саду падают и глухо стукаются о землю.

Спать не хотелось, и Арлекин чувствовал себя до странности нормально.

Он не был привязан к койке, как тогда, во время припадка. Он шевельнул рукой: паралича тоже не было. Неутолимый голод больше не терзал желудок. И всё-таки он чувствовал: что-то не в порядке.

Он ощущал, что рядом кто-то есть.

На самом деле никого не было. Сардар был так любезен, что выделил ему одноместную палату. Конечно, галлюцинация, какой-то непорядок в височных долях – Арлекин понимал это совершенно отчётливо… и всё-таки отделаться от ощущения невидимого присутствия – не пугающего, а скорее благожелательного присутствия – было невозможно.

Арлекин закрыл глаза, сосредоточился на внутренних ощущениях. Иллюзия постороннего присутствия стала яснее, приобрела чёткую локализацию – за окном. Нечто в его мозгу настойчиво требовало посмотреть в окно и… и, конечно же, убедиться, что никого там нет, и заснуть спокойно! Арлекин чувствовал, что он вполне в силах сопротивляться этому зову… но почему бы и в самом деле не взглянуть? Разве не интересно узнать, чего хочет от него мелантема?

Он сел на кровати и выглянул в окно.

Разумеется, никого не было. Кирпичная ограда, за ней – какие-то кусты, обрыв плато, дальше – степь за рекой с редкими огоньками пастушьих костров… В небе сияла восходящая половинка луны, в её свете почти не было видно звёзд, и лишь одна звезда горела на юге… нет, планета… белая, яркая, не мерцающая… Не в силах оторвать от неё глаз, Арлекин чувствовал нарастающее, неконтролируемое беспокойство…

И вот тут-то на него нахлынуло в полную силу.

БРЭМ…

Его затрясло от одного звука этого голоса. Иллюзорного, звучащего только в его голове, но…

Голос её, единственной.

Голос той, что заменяла ему мать. Никогда не существовавшую мать.

Голос той, что должна была стать его первой женщиной. Но не стала.

Погибла, когда ему было двенадцать лет.

Аманда Ким. Его матернал.

БРЭМ. МАЛЬЧИК МОЙ. ЛЮБИМЫЙ. ПОЖАЛУЙСТА.

Арлекина трясло. Слёзы текли по щекам. Он чувствовал себя в миллиметре от полной потери самоконтроля.

БРЭМ. МОЙ МИЛЫЙ. МНЕ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ НУЖНА РАДИОСВЯЗЬ.

Вспоминать… срочно вспоминать психотехнику противостояния допросу! Саморасщепление на независимые субличности… одну – владеющую инфой, и другую – воспринимающую боль… но сейчас это была не боль, нет, не боль…

РАДИОСВЯЗЬ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ МЕНЯ, МАЛЫШ? Я НЕ УМЕРЛА. МЕНЯ ПЕРЕВЕЗЛИ НА ЭТУ ПЛАНЕТУ, НА КОТОРУЮ ТЫ СМОТРИШЬ. Я ХОЧУ УСЛЫШТЬ ТЕБЯ, МОЙ МАЛЬЧИК. УСЛЫШАТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ. ПО РАДИО.

– Да, мама, – прохрипел Арлекин. Сейчас он чувствовал себя совершенно бессильным… и ненавидел себя за это. – Да, моя гнилоржавая эдипова мамочка из подсознания по Фрейду. Обязательно!