Роза Дамаска - [26]

— Ничего, все тут же высохнет, — улыбнулся Адам.

Викки поежилась, ей вдруг стало холодно. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, но ветер по-прежнему гулял по двору. Умм-Яхья разлила кофе, очень густой, в маленькие чашечки. Мужчины расселись поудобнее, быстро расправляясь с крошечными пирожными. В комнате стоял приятный аромат кофе. Викки подумала, что как раз самое время вручить Умм-Яхье подарок.

Красивое лицо арабки светилось удовольствием и ожиданием. Медленно она приняла маленькую коробочку, открыла ее, с восхищением рассматривая флакон, прежде чем позволила себе вдохнуть тонкий запах. Наконец Умм-Яхья проделала это, и глаза ее широко распахнулись.

— Божественно! — воскликнула она. — Все мои подруги просто умрут от зависти. — Она чуть потерла духами за ушами, на тыльных сторонах рук, чуть капнула в складки платья, и вся комната наполнилась благоуханием.

Адам внимательно наблюдал за ней, а затем сказал:

— Фирма, без сомнения, получит большие прибыли, если вы пустите их на рынок.

Викки хмуро посмотрела на него. Ей ничем не хотелось омрачать счастье Умм-Яхьи.

— Не в этом дело, — произнесла она, чувствуя неловкость.

Однако Умм-Яхья реагировала иначе.

— Большие прибыли? — переспросила она. — Вы уверены?

— Совершенно уверен, — кивнул Адам. — Нам всем духи очень понравились. Конечно, в Америке и Европе необходимо еще провести нечто вроде маркетингового исследования для полной уверенности. Здесь же мы просто можем начать продавать их на базарах, в магазине, тогда и поглядим, как пойдет дело.

— Сейчас не время об этом говорить, — быстро вставила Викки.

— Почему же? — Умм-Яхья явно была заинтересована. — Коли это приносит деньги, мы должны это сделать.

Викки улыбнулась:

— Ну тогда завтра я покажу духи Хуссейну. Деньги-то извлекать будет в основном он, но я скажу ему, что вам положен процент.

— Процент? — просияла Умм-Яхья. — Мне? Отлично! — Она толкнула мужа в бок. — Ты слышишь, Георгиос? У меня будут свои собственные деньги.

Он лениво хмыкнул:

— Вот и хорошо. Теперь меня ждет спокойная старость. Когда мне можно бросать работу?

Умм-Яхья с притворной суровостью побранила мужа.

— Георгиос! Ты ленив, как мой отец. Наверное, все мужчины таковы, и это тяжкий женский удел — выходить замуж. С помощью этих денег мы дадим детям хорошее образование, — добавила она серьезно.

Георгиос мягко засмеялся, нежно прислонившись к плечу жены, что редко делал на людях.

— Все будет так, как ты скажешь, — согласился он.

Вскоре Адам засобирался домой. Он выглянул во дворик: ветер уже утих, и, как по волшебству, засияли звезды. Они висели, тяжелые, золотые, во мглистых бархатных небесах. Завтра и, возможно, еще некоторое время будут идти дожди. Они отмоют от пыли и слегка остудят прогретые солнцем узкие улочки, города. Арабы станут плотнее кутаться в свои одежды, прекрасно понимая, как необходима эта влага для земли.

— Я, пожалуй, поеду, пока дождь опять не зарядил, — сказал Адам и посмотрел на Викки. — Я завтра зайду в магазин. Надо потолковать с Хуссейном.

Викки кивнула, недоумевая, что он затевает. Она хмуро смотрела, как Георгиос провожает Адама до дверей, отпуская последнюю шутку на незнакомом ей арабском. Потом помогала Умм-Яхье мыть посуду. Вода, как обычно, была холодная, и Викки впервые вспомнила о бытовых удобствах в Англии, где из крана бесперебойно идет горячая вода и существует множество препаратов для чистки домашней утвари. Поднимаясь к себе, Викки вдруг почувствовала острую тоску по дому. «С чего бы это?» — удивилась она. Рассердившись на себя, она быстро зашла в свою комнату.

Занавеска отодвинулась, и Виккя увидела хорошенькое личико Теклы.

— Вы слышали, какой был дождь? — тихо спросила девочка. Глаза у нее были круглые, как блюдца.

— Тебе давно уже пора спать! — улыбнулась Викки.

Девочка поморщилась:

— Да как же я могу спать, когда во дворе играют джинны?

— Это всего лишь старый железный поднос, дорогая, — успокоила ее Викки.

— А не джинн?

— Не джинн, не черт и не маленькие волшебники.

— Я никогда не слышала про маленьких волшебников, — удивилась Текла. — Какие они? Они страшные, как черти?

— Да нет же, совсем наоборот. — Викки стала рассказывать девочке об эльфах и феях, о которых сама слышала в детстве. Этот рассказ, прерываемый кучей вопросов, длился, пока она раздевалась и стелила постель. Потом Викки пошла в ванную, а когда вернулась, Текла уже спала. «Дети в любой стране остаются детьми», — подумала она со вздохом, забралась в постель и погасила свет.

Криспин, скрестив ноги, сидел на коробке из-под апельсинов и проверял счета, покусывая кончик карандаша и что-то бормоча.

— Ты не слишком ли увлеклась? — наконец поднял он голову.

Викки перестала пересчитывать флаконы и повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она с невинным видом, хотя прекрасно понимала, что он прав. Она слишком много времени уделяла семье Умм-Яхьи.

— И не жди от них особой благодарности, — продолжал Криспин. — Ты для них иностранка и таковой останешься.

— Вот еще! — обиделась Викки. — Ну и что, что иностранка. В конце концов я живу в их доме.

— Тем хуже! — стоял на своем Криспин. — Мне кажется, тебе нужно переехать ко мне в отель. Там не особенно комфортабельно, но зато ты будешь чувствовать себя независимой.