Роза Бертен. Кутюрье Марии Антуанетты - [3]

Никто в этой немногочисленной семье, как с отцовской, так и материнской стороны, по-видимому, не работал в текстильной отрасли. Антуан Бертен, дед с отцовской стороны, был рабочим на ковровом производстве, а его супруга Мария Пинге, бабка по отцовской линии, — прядильщицей-надомницей, работа на дому была широко распространена в народной среде. Быть может, первой наставницей юной Бертен была двоюродная тетушка мадемуазель Барбье, продавщица женской одежды в Абвиле.

Свидетельств не сохранилось, поэтому мы можем лишь делать предположения на основе сопоставления нескольких архивных документов. Так, в письме господина Дюмона 1784 года, королевского судьи из Вимо, что в департаменте Сомма, читаем: «Я хорошо знал мадемуазель Барбье, продавщицу женской одежды в Абвиле, вышедшую впоследствии замуж за некоего г. Лежена, от которого она затем ушла, как мне рассказывали, чтобы уехать вместе с этой девицей Бертен… Я постараюсь уточнить, действительно ли они уехали»[4].

Второй документ — нотариально удостоверенный акт, в котором указано, что у мадемауазель Бертен имеется тетя по имени Виктуар Барбье, «супруга господина Франсуа Лежена, скульптора из Абвиля»[5].

Мария Антуанетта в юности. 1760-е годы

В конце 1755 года Мария Жанна в возрасте около девяти лет, как и многие ее сверстницы, стала «ученицей» — именно тогда в Хофтбурге родился пятнадцатый ребенок императрицы могущественной Австрии — будущая Мария Антуанетта.

Проходили годы. Способности Марии Жанны проявились очень быстро, и вскоре магазин Абвиля стал слишком тесным для этой одаренной девушки. Она решила покорить Париж! По свидетельству господ Амурет и Данеля, торговца бельем, «мадемуазель Бертен, умеющая искусно завивать и причесывать дам, отправилась в Париж, чтобы поселиться там и зарабатывать еще больше». Таким образом, первой профессией Марии Жанны было парикмахерское дело.

Можно предположить, что она покинула родной город около 1766 года, во времена казни известного шевалье де ла Барра, дворянина, почти ее ровестника, ставшего жертвой судебного произвола старого режима[6]. Толпа на паперти церкви Святого Вульфрама, месте ее детских игр, молчаливо взирала на казнь, когда «голос невинной крови», по выражению Вольтера, потряс погрязший в преступлениях город. Именно улица Сен-Жиль, где жила Мария Жанна, вела прочь из Абвиля. Ее мостовые с булыжниками в форме черепов, о которые все спотыкались, словно призывали абвильцев к путешествию. В справочниках того времени указывается, что в Париж, находящийся в тридцати пяти милях, кареты отъезжали каждую среду в пять часов утра. Значит, Мария Жанна, эта совсем еще молодая женщина, на заре прошла всю улицу до последнего поста почтовой станции, миновала крепостную стену, обозначающую границу города и расположенную за церковью, где ее крестили.

Париж — это целый мир! В нем многолюдно и все поражает своими размерами. Город с населением восемьсот тысяч душ рос за счет переселения жителей из соседних районов, таких как Пикардия. Самые яркие, умные, выносливые становились столичными обитателями и оставались там насовсем.

Эти переселенцы твердо верили в свою звезду, и такой была Мария Жанна.

Сразу после приезда она стала искать работу мастерицы по изготовлению женского платья. Но город щедр на развлечения и кишит опасностями, и совершенно естественно, что в нем можно повстречать самых разных людей — порядочных и бесчестных.

Зло и добро сосуществуют, нужно только уметь выбрать. А ведь именно из среды швей-мастериц и особенно свежеприбывших провинциалок пополняются ряды парижской проституции.

Такие девушки обычно разобщены, лишены всякой помощи и становятся легкой добычей. Действительно, спрос на профессии, связанные с изготовлением одежды, особенно нестабилен, и девушки могут внезапно оказаться на улице без всяких средств.

Свадебное платье. Франция, 1765. Из коллекции Института костюма Киото

Безденежье вынуждает их торговать своим телом, тем более что все они молоды, привлекательны, кокетливы и ухоженны в силу профессиональных требований. Самые хорошенькие пользуются большим спросом. По словам Бомарше, эта «беда красивых женщин из народа» стала уже притчей во языцех.

Почтенные граждане со временем спешили выдворить молодых девушек, и через несколько лет те увеличивали когорту бывших любовниц, населявших бедные кварталы.

К счастью, Мария Жанна, по-видимому, не отличалась особенной красотой, и хотя у нее были правильные черты, бледный цвет лица, высокие и румяные скулы, она не привлекала к себе внимания.

Было ли где молодой женщине остановиться в Париже? Где она поселилась? Загадка. Вполне вероятно, что она не полагалась на случай и подготовилась к поездке. Прежние соседи, друзья или родственники вполне могли бы приютить молодую девушку, покинувшую родительский дом. Также вполне вероятно, что мадемуазель Барбье дала рекомендательное письмо своей юной родственнице, и у Марии Жанны в кармане был адрес торговца тканями или какой-нибудь продавщицы женской одежды родом из Абвиля.

Фрагмент женского портрета. Франция, 1765

Известно, что наша молодая пикардийка работала на набережной Жевр. На этот счет совпадают два свидетельства: запись в «Мемуарах» эльзасской баронессы мадам д’Оберкирш («Она появилась со своей набережной Жевр, где долго пребывала в безвестности…») и несколько более пространное свидетельство Мерсье