Роза - [40]
Я хорошо помню те яйцеобразные послевоенные мячи. Округлость футбольного снаряда зависела не только от изготовителя, но и от шнуровщика. Неправильно зашнурованный мяч становился похож на помидор с флюсом. После игры под дождём «некруглый» становился ещё тяжёлым и непрыгучим, как раскормленная до размеров свиньи такса. Почти новый мяч до разбуханий и перешнуровок выглядел так:
Именно такой держал в руке судья, выводя нас с сочинскими динамовцами на поле.
Гайоз Иванович поставил нас с Колобком и Амосовым в вертикальную связку. Это принесло свои плоды. Я посоветовал Васе не лезть в обводку, пасовать по воздуху и бить на силу по воротам. При коротком пасе мяч то и дело застревал в лужах. А при обводках мяч шёл порой совсем не так, как надо. Обороняющимся такая погода на руку. Топчи лужи возле соперников и жди своего часа. Оно, конечно, так, но у нас на воротах был Акимов. Вратарь с почти двадцатилетним опытом. Он и в дождь поиграл и в снег, и в жару. Так рычал на защиту, что те с мясом вырывали мяч у чужих нападающих. Пристрелявшись, мы с Колобком забили по голу, а ещё один забил неугомонный Шувалов на добивании. В перерыве нас с Колобком и ещё троих поменяли. Васечка бурчал что-то под нос, а я был доволен. По такой грязи травму получить делать нечего. Так и вышло. Под Володю Ильина грубо подкатился соперник и нашего нападающего унесли на носилках. Так вот просто можно закончить спортивную карьеру. Но, в этот раз обошлось. Ушиб и растяжение.
Матч закончился со счётом 4:0. Это Акимов, как Кандидов в фильме «Вратарь», выбросил мяч в конце матча себе на ход. Прошёл на чужую половину, Обвёл поскользнувшегося защитника. Вышел один на один. Ударил. Штанга. Но, коршун-Шувалов был первым на отскоке. А Акимов как позже оказалось за юношей в нападении играл. Вспомнил так сказать молодость…
Директор «поляны» позвал и повёл меня к толпе гомонящих детей и девушек. Под навесом стоял стол. На столе листочки и карандаш.
– Друг передал Вашу просьбу. Сказал, что Вы без этого жить не можете…
Рядом с машущим мне Шуваловым загоготали игроки обеих команд. Смотрю на восторженные лица детей и девушек.
Не убегу. Я же тебе обещал.
Подписываю последнюю бумажку. Паренёк на вопросы отвечает не сразу. Вглядывается в мои губы.
Глухой что-ли?
– Масло. Ты идёшь или нет? – окликает кто-то замешкавшего парня.
Масло. Почти глухой. Знавал я такого футболиста. Даже в один из списков на переход записал. А как же, игрок то непростой, хоть и слышит плохо. Анатолий Маслёнкин – чемпион ОИ-56 и ЧЕ-60. Таких немного в нашей истории. Как вернёмся, нужно будет дозвониться на «Красный пролетарий» и встретиться.
Встаю и в одиночестве бреду в санаторий, огибая лужи.
Анечка была бы довольна. И гол забил, и бумажки подписал. Видит ли она всё это? Хоть бы знак подала.
Тут из-за идущей впереди пары показывается лужа в которую я впиваюсь взглядом.
20 марта 1950 года.
День начался как обычно. Пробежка к морю. Завтрак. Тренировка. Игры вечером не было и команда по воле Гайоза Ивановича отправилась на экскурсию в дендрарий. Погуляли среди экзотических растений, пофотографировались. Колобок с первой зарплаты купил в общаге у лётчиков трофейную «Лейку». Теперь с видом матёрого фотографа щёлкал всех одноклубников по одиночке и группами, обещая незабываемые кадры. Хочет вписаться в коллектив. Ведь зимой наше молодёжное трио в команде приняли насторожено. Правда Васечка и Серый в поезде сумели стать «своими парнями». А у меня за спиной стояли Бобров с Шуваловым, да и слухи, что я на короткой ноге с молодым Сталиным тоже добавляли веса в глазах товарищей по команде.
После экскурсии футболисты двинули на обед. Амосов ужом выскользнул из толпы в переулок и двинул в сторону санатория баскетболисток.
– Ну, а ты чего? – спрашиваю у Васечки.
Тот, глядя в след удаляющемуся Дон Жуану:
– Да я не знаю. Вроде всё хорошо идёт. А как про Танюшу с Ингой подумаю…
– Ты это… Меньше думай – больше делай. Молодому телу разрядка нужна и положительные эмоции.
– А сам то… Вот, пошли тебя с одной невысокой познакомлю. Их всего две в сборной, – хлопает меня по плечу Колобок.
– Не… Не могу. Вот. Абрамянскую посылку нужно отнести. Он там родственникам с подарками катину фотографию передаёт. Здесь недалеко. Ты со мной?
Подходим к дому. Узнаём, что Вараздат Абрамян в соседней столовой на свадьбе.
Какая на хрен свадьба в понедельник?
Оказывается, ждут приезда большого начальника из Армении. Начальство во все времена не опаздывает, а задерживается… Для этого и свадьбу на понедельник перенесли. Отец жениха, что был двоюродным братом партийного босса, как увидел у Васечки фотоаппарат, так и нанял его фотографом. Я передал Вараздату свёрток, и собирался было уйти, но отец жениха, узнавший от моего болтливого друга про мою игру в сборной СССР, объявил меня почётным гостем.
Подкатывают две машины. Родители и молодые встречают дорогого гостя. Вместе с ними первый секретарь Сочинского горкома – Гладков Михаил Иванович. Встречаемый Акакий Иванович Мгеладзе – первый секретарь Абхазского обкома партии. Если на военный чин перевести – генерал. Меня как экзотическую панду подводят к высоким гостям. Знакомимся. Один из парней представляется:
