Роза алая, роза белая - [62]

Она вцепилась в него, прижимая его к себе ближе, ближе, словно могла защитить его от раны или смерти своим телом. Ранульф отвечал на перемену в Моргане всей силой долго скрываемой страсти. Их слияние было союзом души и тела. Он вошел в нее, сдерживая свою мощь, боясь испугать. Моргана впилась ногтями в его спину, изогнулась ему навстречу. Желанный миг наступил, и они вместе вознеслись в порыве света и радости, затем вернулись на землю в блаженстве, оставившем удовлетворение и чувство завершенности, все еще не отпуская друг друга.

Ранульф спрятал лицо в изгибе ее шеи и вдохнул воздух. Под своей грудью он чувствовал, как быстро, в такт с его сердцем, бьется ее сердце. Он целовал ее щеки, глаза, губы. Она улыбнулась, изгибаясь и чуть не мурлыча от удовольствия. Но вдруг ее руки стали отталкивать его грудь. Он вопросительно поднял брови.

- Вы раздавите меня, муж, - хрипло прошептала она, улыбаясь ему.

Муж! Одно это слово, произнесенное тихо и с любовью, сказало ему все, что он хотел знать. Неважно, почему она изменила свое отношение к нему, но он счастлив, что это так… какова бы ни была причина. Поцеловав ее в последний раз, он перекатился на бок, но его рука крепко держала ее за талию.

Моргана свернулась у его груди, чувствуя себя в полной безопасности. Засыпая, она подумала, что Ранульф за все время не сказал ни слова. Это не имело значения. Он говорил глазами, руками, нежностью, страстью. Забыв о своих обязанностях и гостях, она заснула в его объятиях.

Солнечный луч, упавший на лицо, разбудил ее. Ранульф крепко спал, по-хозяйски закинув на нее руку и ногу. Его дыхание было глубоким и ровным. Счастливо вздохнув, она повернула голову к окну и увидела безоблачное небо - высокое и чистое, как персидская бирюза. Пока они спали, лето победило не по сезону холодный дождь.

Моргану охватил восторг. Она выросла, веря в предзнаменования, направляющие земные души, и увидела в перемене погоды предвестие грядущих хороших времен и спокойного плавания по когда-то бурным волнам своего брака. Наслаждаясь своим счастьем, она не могла знать, что эти безмятежные мгновения лишь затишье перед штормом.

- Как прекрасен сэр Ранульф!

Сэр Вогэн и другие мужчины скакали перед дамами, и Элис не могла удержаться от мечтательных взглядов. Темноволосая Элис унаследовала склонность матери к полноте и отцовскую смышленость. Она скакала бок о бок с Морганой, а кречет парил кругами высоко в небе, готовясь схватить добычу на лету. Элис научилась любить своего мужа, но даже самый преданный взгляд не мог не заметить его брюшко и то, что дни его физической доблести на исходе.

Ничего необычного не было в том, что ее совсем девочкой отдали замуж за сверстника отца, иных отдавали и за дедушек, но, видя, как Ранульф с сияющей улыбкой смотрит на Моргану, Элис думала о том, какой бы могла быть ее жизнь с более молодым мужчиной, избранным по сердечной склонности.

- Ты счастливая женщина. Тебя любит такой красивый рыцарь.

Моргана с готовностью согласилась.

- Мы обе должны благодарить судьбу за наших мужей. Я так рада, что недомогание сэра Вогэна в ночь вашего приезда оказалось всего лишь коликой.

Воспоминание об этой ужасной ночи отрезвило Элис. Агония сэра Вогэна заставила их испугаться за его жизнь, но после слабительных он к восходу солнца почувствовал себя лучше. Болезнь нанесла серьезный урон ее стареющему рыцарю, он все еще быстро уставал, однако силы его крепли с каждым днем.

Больше никто в замке не занемог, хотя Ранульф и его воины жаловались на периодические рези в желудке. Решили, что виновата испорченная солонина. Элис перекрестилась. Слава Господу за то, что сохранил ее мужа, и она молча поклялась беречь его как подобает.

Счастливая Моргана, купаясь в лучах нескрываемой любви Ранульфа, остаток пути занимала Элис планами предстоящих празднеств и тем, как в оставшееся время развлечь детей. Все последующие дни казались Моргане волшебными. Утром и днем они выезжали с гостями на охоту, вечера были полны музыки и веселья в парадном зале. В замке остановилась труппа странствующих жонглеров, восхищавших обитателей песнями, фокусами и акробатикой до глубокой ночи, пока юные пажи не начинали зевать, а свечи не догорали в огромных подсвечниках. А когда стихало веселье и воцарялась ночь, наступало самое чудесное время. Они с Ранульфом разговаривали и занимались любовью в своем маленьком Эдеме, полностью изолированном от внешнего мира, если не считать периодических криков стражи «Все в порядке».

Только сны ее были мрачными и тревожными. Ей виделись вьющиеся растения, карабкающиеся по стенам замка и вползающие в открытые окна и двери, заполняющие комнаты. Моргана чувствовала их зловоние, ей казалось, что они тянутся к ней, чтобы задушить, она слышала чей-то шепот и смех. Она в панике просыпалась, обнаруживала, что ее голова мирно покоится на плече Ранульфа, и не могла понять, почему в такое радостное время ее тревожат кошмары. Днем она старалась отогнать неприятные воспоминания, но они не уходили далеко, отбрасывая зловещую тень на ее полные счастья дни.

Волшебство любовных ласк не исчезало, хотя обязанности часто разлучали их. В один солнечный день, надев платье из расшитого бледно-желтого шелка, Моргана отправилась проверить успехи ткачей, а Ранульф - на свою вторую встречу с братом Льюисом, прибывшим из аббатства святого Тристана, чтобы составить планы замка. Десмонд и сэр Вогэн повели мальчиков на стрельбище наблюдать за учениями лучников Оуэна, и Ранульф собирался присоединиться к ним позже.