Роялистская заговорщица - [21]

– Не оставляйте моих людей слишком долго без дела, и я за все отвечаю.

– Можете ли вы мне дать слово за себя, что вы не примете никакого вызова, что вы будете избегать всякой ссоры?

– Конечно, исключая тех случаев, которыми будет руководить высшая сила. Я тем охотнее даю вам это слово, что оно вполне соответствует принятому мною решению за несколько часов, вследствие одной глупой ссоры, поединка среди улицы.

– Вы были ранены?

– Я легко мог быть убит, острое лезвие… Мой противник, какой-то виконт де… я даже не расслышал хорошенько его имени, он затеял все дело из-за маленькой якобинки, за которую он вздумал заступиться и которой он теперь, вероятно, строит куры.

В двух словах он рассказал суть дела.

– Что меня злит больше всего, это что этот вертопрах считает себя вправе подозревать меня в подлости.

– А эта кираса?

– Не что иное, как железный ящик, который я ношу на груди и в котором сохраняю порученные мне письма, как, например, письма маркизы, но разве было мне время объяснять все это: ведь меня толпа разорвала бы на куски.

– Не все ли равно… Вы, вероятно, никогда не встретитесь с вашим противником.

– О, я ему должен отомстить. Я его разыщу.

– А ваше слово?

– Это потом, потом.

– Хорошо. Я рассчитываю на вас. Возьмите этот пакет, в нем часть обещанной суммы, тратьте, не стесняясь, не считая, особенно в решительные минуты.

– Постараюсь, чтобы вы были довольны.

– Завтра же выступать.

– Пора предупредить мой маленький отряд и в дорогу!

Маркиза встала. Аудиенция была окончена.

Лавердьер поклонился и направился было к двери, но вдруг остановился.

– Кстати, маркиза, благодаря случаю я узнал нечто, что будет вам, быть может, небезынтересно узнать…

– Скажите, что такое?

Лавердьер передал ей таинственный разговор, слышанный им на заднем дворе почты.

– Я не знаю ваших замыслов, – проговорил он, – но не мешает знать, что наши самые ярые противники замышляют заговор.

– Действительно, – заметила задумчиво Регина, – эти якобинцы не обезоруживаются и думают, что близок час для ужения рыбы в мутной воде. Благодарю вас за это сообщение, оно может мне весьма пригодиться.

– Запомните ли вы адрес, условный знак?

– Да, да.

– Не предупредить ли Фуше?

Но маркиза ничего не ответила.

Капитан еще раз поклонился и вышел.

VIII

Можно себе представить, как был взволнован Лорис приглашением маркизы вернуться снова, сказанным ею почти шепотом.

Говоря правду, молодой человек находился в весьма странном расположении духа; ему казалось, что он с утра живет точно в каком-то условном мире, точно он играет какую-то роль на театральной сцене в пьесе, которой он не знает целиком. Каждую минуту в нем сталкивались самые противоречивые чувства. То он отдавался всей страсти юношеского увлечения, то он точно попадал под душ ледяной воды; злоба, попытки протеста как будто подымались со дна его души, и снова вся энергия превращалась в безропотную покорность.

В данную минуту он сознавал только одно: он любил. Регина, женщина или героиня, овладела им всецело, и если в глубине души его еще держалось какое-то необъяснимое чувство беспокойства, он не хотел ему поддаваться. Регина ведь сказала ему, что близок час, когда она будет принадлежать ему, когда он получит награду за свою преданность.

Какое же ему дело до всего остального? Он с наслаждением отдавался тому вихрю, который его увлекал, и если буря должна была его уничтожить, он мечтал об этой смерти от руки, которая превратит ее для него в радостную.

В одиннадцать часов он снова был у дверей маленькой гостиной мадам де Люсьен.

Она сама открыла ему, и Лорис вскрикнул от удивления.

Регина была одета не то в мужское платье, не то амазонкой. Черная шелковая шляпа, низкая, с загнутыми полями, была надета на высоко зачесанных и спрятанных волосах.

Он только смотрел на нее с восторгом, не расспрашивая.

– Виконт, – начала она, улыбаясь, – быть может, не откажет предложить мне свою руку?

– Вы собираетесь со двора?

– С вами вместе! – ответила она утвердительно.

– В такое позднее время?

– О Боже! Неужели вы никогда не выучитесь повиноваться без договоров!

Он-то! Никогда Регина не казалась ему более красивой, оживленной, вероятно, под влиянием мысли о предстоящей ночной экскурсии.

– Помогите мне, – обратилась она к нему.

Он помог ей надеть легкое манто, в которое она вся завернулась.

Их пальцы встретились. Он взял эту маленькую ручку и поцеловал ее долгим поцелуем; она не отдергивала руки.

– Отчего же вы не спросите, куда мы собираемся?

– Не все ли равно, раз вы идете.

– Наконец-то, вот так я согласна, чтобы вы меня любили!

Разговаривая таким образом, она открыла шкатулку, вынула из нее два маленьких пистолета с рукоятками из слоновой кости и спрятала их в карман.

– Разве мы идем сражаться? – спросил Лорис, видя в этом женскую безосновательную предосторожность.

– Почем знать, – сказала она, смеясь, – а вдруг наткнемся на диких зверей?

– А моя шпага?

Не отвечая ему, она взяла молодого человека под руку, повела его в парк, отворила калитку, и они очутились на улице.

Была глубокая ночь. Собиралась гроза, молния беспрестанно сверкала.

Конечно, Лорис предпочел бы этой экскурсии во тьме хорошую, мирную беседу в будуаре наверху.