Рой - [18]

Потом Аманду привязали к длинному белому столу и вкатили внутрь магниторезонансного аппарата. Моя дочь смотрела на машину с ужасом и кричала, не замолкая ни на миг. Медсестра сказала, что я могу подождать в соседней комнате, вместе с техником. Я прошел в комнату с окошком в стене, через которое был виден магниторезонансный аппарат.

Техник был иностранец, чернокожий.

— Сколько вашему малышу? Или это малышка?

— Да, малышка. Девять месяцев.

— Сильные у нее легкие.

— Да.

— Ну, поехали, — сказал он и занялся кнопками на пульте управления, даже не глядя на мою дочь.

Аманда полностью скрылась внутри аппарата. Через микрофон ее плач звучал тонко и глухо. Техник щелкнул переключателем, и заработал вакуумный насос. Насос гудел очень громко, но я все равно слышал, как кричит моя дочь.

А потом она внезапно затихла.

Совсем затихла.

Я ахнул и посмотрел на техника и медсестру. Лица у обоих были испуганные. Мы все подумали об одном и том же — о том, что случилось что-то страшное. Сердце выскакивало у меня из груди. Техник поспешно отключил аппарат, и мы бросились в соседнюю комнату.

Аманда лежала, все еще привязанная к столу. Она дышала тяжело, но явно чувствовала себя гораздо лучше. Малышка медленно моргнула, как будто у нее кружилась голова. Ее кожа стала заметно бледнее — не ярко-алой, а розовой, и кое-где виднелись участки совсем нормального цвета. Раздражение исчезало прямо у нас на глазах.

— Будь я проклят! — пробормотал техник.

Мы вернулись в палату отделения неотложной помощи. Но врачи не разрешили сразу забрать Аманду домой. Хирурги по-прежнему считали, что у нее либо опухоль мозга, либо какие-то проблемы с кишечником, и хотели подержать малышку в больнице, для наблюдения. Однако покраснение быстро проходило. В течение следующего часа краснота исчезла совсем, и кожа Аманды снова стала нормального цвета.

Никто не мог понять, что произошло с моей девочкой, и от этого врачам было неловко. Аманде снова вставили иголку в вену, на этот раз с другой стороны лба. Но когда я дал малышке бутылочку с детской смесью, она высосала ее, жадно причмокивая. Я держал ее на руках, а Аманда смотрела на меня своим обычным внимательным младенческим взглядом. С виду с ней все было в порядке. Она заснула у меня на руках.

Я просидел там еще час, а потом сказал, что мне нужно домой — я должен отвезти детей в школу. Вскоре после этого доктора провозгласили очередную победу современной медицины и разрешили нам с Амандой вернуться домой. Все это время Аманда спокойно проспала и не проснулась даже тогда, когда я забирал ее с детского сиденья машины. Когда я с малышкой на руках шел по дорожке к дому, небо было уже серым.

День третий. 06:07

В доме было тихо. Дети еще спали. Я нашел Джулию в столовой, она стояла у окна и смотрела на задний двор. На газоне работала дождевальная установка, с шипением и щелканьем разбрызгивая воду во все стороны. Джулия держала в руке чашку кофе, смотрела в окно и молчала.

— Вот мы и дома, — сказал я.

Она повернулась от окна.

— С ней все в порядке?

Я протянул ей малышку.

— Вроде бы да.

— Слава богу, — сказала она. — Я так волновалась, Джек, так волновалась…

Но она не взяла у меня малышку, даже не подошла и не дотронулась до Аманды. Голос Джулии звучал как-то необычно, как-то отстраненно. Казалось, она вовсе не волновалась, а просто произносила вежливые фразы, выполняя условности чуждой ей культуры, которых она на самом деле даже не понимает. Джулия отпила глоток кофе и сказала:

— Я не могла заснуть всю ночь. Я так беспокоилась. Я чувствовала себя ужасно. Боже… — Она скользнула взглядом по моему лицу и сразу же отвела взгляд в сторону. Как будто чувствовала за собой вину.

— Хочешь подержать ее?

— Я… — Джулия покачала головой, потом кивнула на чашку, которую держала в руке. — Только не сейчас. Мне нужно посмотреть, что там с дождевальной установкой. Она заливает мои розы, — с этими словами Джулия вышла из кухни.

Я смотрел, как вышла она на задний двор и остановилась, глядя на поливальную установку. Джулия оглянулась, увидела, что я смотрю, и помахала мне рукой. Потом подошла к стене и сделала вид, будто проверяет таймер дождевальной установки, — открыла крышку таймера, заглянула внутрь и стала там копаться. Я ничего не понимал. Садовники только на прошлой неделе проверяли таймеры всех дождевальных установок. Может быть, они что-то недосмотрели?

Аманда у меня на руках захныкала. Я отнес ее в детскую, сменил подгузник и уложил малышку в кроватку.

Когда я вернулся на кухню, Джулия была там и разговаривала по сотовому телефону. Это тоже была одна из ее новообретенных привычек. Она теперь разговаривала только по сотовому и вообще не пользовалась домашним телефоном. Когда я спросил почему, Джулия ответила, что ей так проще — приходится делать много звонков на большие расстояния, а счета за разговоры по сотовому оплачивает компания.

Я пошел медленнее и переступил на ковер. И услышал, что она говорит:

— Да, черт, конечно, я так и сделала, но теперь мы должны быть осторожнее…

Она подняла голову и увидела меня. Тон ее голоса мгновенно переменился.

— Да, хорошо… Слушай, Кэрол, я думаю, это можно уладить, если позвонить во Франкфурт. И продублируй звонок факсом, а потом скажешь мне, как он отреагировал, ладно? — на этом Джулия захлопнула крышку телефона. Я зашел в кухню.