Роуэн и Хранитель Кристалла - [5]

Силач Джон положил на стол хлеб, молоко и сыр.

— Поешь, Джиллер, — сказал он. — И ты, Роуэн. Вам понадобятся силы.

Они приступили к еде. «Джон прав, — подумал Роуэн. — Когда поешь, становится легче». Роуэн и не подозревал, до чего он проголодался.

— Значит, Оракулом быть опасно, — как можно спокойнее проговорил он. — Но почему?

— Потому что водяные люди ничуть не изменились, — мрачно ответил Силач Джон. — Соперничество между родами доходит до безумия. — Он положил ладонь на руку Джиллер. — Доскажи ему остальное.

Джиллер нехотя повиновалась:

— Когда Хранитель становится старым, каждый род начинает готовиться к новому избранию. В каждом роде есть особые кандидаты, которых с детства специально обучают и тренируют к испытаниям. И люди из каждого рода готовы пойти на все, лишь бы победил их кандидат. Они будут шпионить, лгать и лицемерить. Они не остановятся даже перед убийством, если заподозрят, что Оракул склоняется не в их пользу. — Джиллер нервно крошила хлеб, глядя в тарелку невидящими глазами. — Многие из нашей семьи погибли в стране водяного народа. Последним был мой прадед. Его тело лежало в пещере Хранителя, а моей бабушке пришлось превозмочь отчаяние и страх и заступить на его место. Ей было всего пятнадцать лет, но она вела себя достойно.

При этих словах Роуэну стало так горько, что у него заболел живот. Но он не произнес ни слова.

— Она знала, что ей угрожает, — продолжала Джиллер, — ведь и в прежние времена многие из нашей семьи погибали от рук кандидатов или их сородичей. Да, слишком часто избрание приносит Оракулу смерть. Предательский удар кинжалом в спину — и тело бросают в Море на съедение змеям.

Роуэн в ужасе посмотрел на маму:

— Но… это же безумие!

— А я что говорю? Безумие, — эхом отозвался Силач Джон. — И это безумие длится сотни лет.

— Так уж заведено у водяных людей, — вздохнула Джиллер. — Тут бессмысленно спорить. Тем более что вражда разгорается лишь в то время, когда меркнет Кристалл. Но как только избран новый Хранитель, все три рода снова объединяются и дают ему клятву верности и беспрекословного повиновения.

«Так было всегда…»

Роуэн глубоко вздохнул.

— А если убьют нас обоих, — как бы невзначай спросил он, — тогда Аннад?..

— Нет, — устало улыбнулась Джиллер. — Я радуюсь только тому, что Аннад еще слишком мала, чтобы стать Оракулом. Если, Роуэн, нас с тобой убьют, будет призван другой человек — Тимон. Ведь его семья — следующая по старшинству в роде Оракулов.

«Тимон… Вот почему он говорил о Кристалле так печально».

Силач Джон отодвинул тарелку и встал из-за стола.

— Ну вот, — сказал он, — поели, все обсудили, а теперь за дело. Надо поторапливаться, раз на закате мы отправляемся в путь.

— Мы? — Джиллер посмотрела на него с удивлением. — Джон, но ведь ты с нами не пойдешь.

— Конечно пойду. Неужели ты думаешь, что я отпущу вас с Роуэном одних?

Джиллер покачала головой:

— Джон, это мой долг. И долг Роуэна. Тебе незачем рисковать в таком опасном деле. Абсолютно незачем.

— Это не так, — мягко возразил Силач Джон. — Ты отлично понимаешь, что если бы отец Роуэна был жив, он обязательно отправился бы вместе с вами. Хотя бы для того, чтобы побыть вместе с Роуэном, пока ты будешь заниматься избранием. Позволь мне сделать то же самое.

— Мы ведь только помолвлены и еще не успели пожениться. А теперь, быть может… — Голос Джиллер задрожал, и она отвернулась.

У Роуэна перехватило дыхание.

— Не надо так говорить, — сурово сказал Силач Джон. — Все будет хорошо. Вы с Роуэном можете ни о чем не беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

Слова звучали обнадеживающе, но Роуэн понимал, что как бы Силач Джон ни старался, он не сможет уберечь их от того, что им суждено. Да и никому это не по силам.

В голове у него прозвучали мамины слова: «Собери все свое мужество. Будь готов к тому, что останешься один».

4. Путешествие

На закате они отправились в путь. Никто их не провожал. Лишь учитель Тимон да старая Ланн поджидали их на краю Рина, чтобы пожелать счастливого пути.

Аннад осталась жить с ткачихой Марли. С ней девочке будет хорошо. Аннад чуть не лопалась от гордости, оттого что ей вместо Роуэна доверили пасти букшахов.

— А если… — на прощание прошептала Джиллер на ухо Марли, — если мы с Роуэном не вернемся…

— Я буду заботиться об Аннад как о собственной дочери, — быстро ответила Марли. — Не тревожься об этом. Но, Джиллер, вы вернетесь. Обязательно вернетесь.

Прощаясь, старая Ланн повторила те же слова.

— Вы вернетесь, — сказала она, и ни тени сомнения не отразилось на ее сморщенном лице. — Хоть кто-то из вас. Водяные люди запоздали с посланием. Гонец сказал мне, что Хранитель уже при смерти. У них попросту не будет времени привести из Рина еще одного Оракула. Так что Тимон может спать спокойно.

— Дело не в этом, — потупился Тимон. — Если бы я мог, то по собственной воле отправился бы сейчас вместо Джиллер. Но пока она и Роуэн живы, водяные люди не признают меня Оракулом.

Ланн взглянула на Жемчужника, нетерпеливо поджидавшего их на берегу Реки.

— Да, теперь водяные люди не те, что прежде, — тихо произнесла она. — Они связаны правилами по рукам и ногам. Упорно следуют старым обычаям и не признают ничего нового. Хранители оберегают Кристалл, но не используют его, как в былые времена. Они боятся всего нового. Не хотят ничего менять. А ведь зибаки с каждым годом становятся все хитроумнее и изобретательнее. — Ланн нахмурилась. — Я заклинаю тебя, Джиллер, и тебя, Роуэн, пастух букшахов, если право выбора перейдет к тебе: выбирайте смело и мудро.