Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона - [69]

Вот почему я вел себя по отношению к ним как сволочь. Я знал, о чем говорил, а не просто рассуждал на пустом месте. Когда группа говорила: «Давайте напишем песню в стиле The Kinks[47]», я спрашивал: «С какого альбома? У меня их пятнадцать! Хотите свистнуть оттуда трек?» Они наверняка слышали лишь один альбом, выпущенный в шестидесятые, где на обложке герой сидит в мини-купере. Они и представления не имели о разнообразии музыки Рея Дэвиса[48]. У Глена была парочка друзей, которые обменивались друг с другом записями. Все они вели себя так, как будто что-то знали и в чем-то разбирались. Но я знал больше. Однажды мне надоело, что Глен ругал меня за то, что я такой всезнайка. Мы как-то раз сидели в кругу друзей и прослушивали музыкальную библиотеку. Я безоговорочно победил в знании всех песен. Глен возненавидел меня еще больше. Это, конечно, плохо, но почему люди относятся к знаниям как к чему-то недостойному?

«Как ты смеешь все знать и почему не хочешь быть как все? Странный. Другой. Не такой!»

ДЖОН ГРЭЙ: Джон всегда знал, что если возьмет полный контроль над звучанием группы, то слушать их будет невозможно.

Но именно это и сделало Sex Pistols блестящей группой – потрясающая комбинация участников.

Мощные аккорды Стива, барабаны Пола с техникой Ринго Старра[49], подход Глена к мелодичности а-ля The Beatles, анархия и свободомыслие Джона. Все эти ингредиенты в таком сочетании сделали группу Sex Pistols неподражаемой.

ДЖОН ЛАЙДОН: Я пишу эту книгу, потому что о Sex Pistols написано слишком много чуши, а моя книга может скорректировать определенную точку зрения и восприятие нашей группы.

Я хочу, чтобы люди могли понять, какими мы были на самом деле. Чтобы вы не строили иллюзий на наш счет и не опирались на чьи-то фантазии. Слишком много раздуто интеллектуальных споров и дискуссий на тему того, как человеческие существа вступают в конфликт друг с другом, и слишком много нелепого смысла придано написанию текстов песен. Быть в группе – тяжелый труд, но никакие книги не покажут вам, насколько это сложно. Авторы этих книг никогда не были участниками коллективов, они никогда не посвящали себя другим людям так, как это делаешь ты, когда работаешь в группе. Многие из них выступали лишь сольно, и потому они не знают, что вообще такое группа. Никогда нельзя прекращать контроль над участниками коллектива. Мне плевать, насколько крут вокалист, наступит день, когда он нахлебается дерьма в репетиционной студии. Театральное искусство гитариста, «излишества» барабанщика, тупость басиста должны сочетаться и играть на равных.

Мы были подростками, которые делали подростковую музыку.

Я ведь и не претендовал на что-то другое, не так ли? Я пригласил Сида в группу, потому что он выглядел как часть команды, но он начал становиться клоном Джонни Роттена. Тогда мы были единственной группой в Великобритании с короткими волосами. Все прочие были длинноволосыми. Мы выделялись, как какие-нибудь гвозди, и Сид был самым выделяющимся. Я даже помог ему устроиться на работу в магазин «Секс», и он приходил на каждый концерт. Pistols его разрушили, а он даже этого не понял. Как зритель он был лучше, чем как участник группы. Он понятия не имел, что происходило и чем мы вообще занимались. Как только Сид присоединился к группе, он начал мне завидовать. Он хотел быть центром внимания. Мне стоило это заметить. Все причины кроются в том, что он со школы был жертвой моды. Ему всегда нужно было, чтобы его все видели. Чтобы все видели его крашеные ногти. Он хотел, чтобы его любили и обожали миллионы. Он пытался изо всех сил переплюнуть Роттена, но он не понимал, что Роттен – это мое альтер-эго. Он думал, я притворяюсь. В таком вот примитивном ключе работала его логика. Он все не так понял, плюс ко всему его подначивала Нэнси.

«Ты – звезда, Сид!»

«Конечно, я звезда! Нэнси сказала мне!»

В самом начале, когда Сид только учился игре на басу, он выходил на сцену с этими дурацкими партиями в стиле Ramones. Ноги он расставлял так широко, как только мог, стараясь подражать басисту Ramones.

Однажды мы решили поговорить с ним, мол, так не пойдет, начни искать свой стиль. Мы просили его перестать раболепно поклоняться кому-то и копировать его. Но он ответил единственное, что мог ответить: «Все так делают, в чем проблема-то!»

Затем он вернулся домой, а на следующий день попытался спародировать меня.

«Я могу спеть лучше, чем ты!» – заявил он мне.

«Окей, вперед. И да, напиши-ка что-нибудь похожее».

«Уупсс… эээ…» Пауза.

Он дошел до конца в своем намерении. Когда я услышал его версию песни Му way, все окончательно прояснилось: эта версия звучала точно так же, как моя. Он добавил одну строчку: «Что за кретин носит глупые шляпы?» Это было про меня. Глупый мальчик, он ненавидел мою коллекцию шляп, но по сравнению с его одеждой моя коллекция была что ни на есть шедевром. Сид был обладателем самой придурковатой коллекцией тряпок, которую можно было представить.

ДЖУЛЬЕН ТЕМПЛ: Сид угорал над коллекцией растаманских шляп Джона, а сам цедил метадон через соломинки.

ДЖОН ЛАЙДОН: Мне никогда не хотелось, чтобы все эти глупые и смешные рок-н-ролльные стереотипы имели хоть какое-то отношение ко мне. Я считаю, что музыка, которую ты делаешь, должна выражать твою реальную личность. К сожалению, до того, как возникли Pistols, никто из нас не мог похвастаться наличием какой-то личности. В мире живет множество людей, и каждый думает, что он особенный, однако много и тех, кто приходит с четкими установками типа «я должен, я обязан». Это на корню разрушает музыкантов. Именно поэтому многие из них становятся героинозависимыми. Они совсем не могут справиться с этой ложью.