Рота - [10]
Разное про нее говорили, якобы она даже каких-то духов расстреливала… Как бы там ни было, а в Союз прапорщик Самохвалов вернулся с ней и с двумя медалями «За боевые заслуги». В двадцать девять лет он сдал экстерном экзамены за училище – получил лейтенантские погоны. Самосвал прошел чуть ли не все мыслимые горячие точки. Это именно он в разгар бакинских событий, отвечая на какой-то вопрос маршала Язова, добавил:
– Если будем жевать сопли, то маршалом вы, товарищ министр обороны, может, и останетесь, но уже не Советского Союза!…
Дмитрий Тимофеевич побледнел, побагровел, а потом рявкнул:
– Вон отсюда, наглец!!
Но когда кто-то расторопный заблажил: «Чей это? Разобраться!!» – маршал хмуро буркнул:
– Отставить… Старлей прав…
У такого боевого командира, бессребреника и знавшего службу с азов, которого подчиненные боялись, как огня, а начальство уважало за бесхитростность, – и атмосфера в роте была здоровой. При всей незатейливости и однообразности будней обитателей бугорка там всегда раздавались мат и смех. А понимающие люди знают, что мат и смех на войне – это показатель душевного здоровья и признак уверенности в грядущей победе…
После подъема на зарядку Самохвалов выводил роту сам – кросс по селу с голыми торсами – нехай местные смотрят на мускулы и вообще… привыкают. Да и перед редкими женщинами покрасоваться можно. Самохвалов сначала всегда бежал впереди, шокируя мусульманское население откровенностью татуировок – одну, которая на руке, он даже обвязывал банданой.
Обратный путь был еще азартнее: задача – не оказаться в пятерке последних. Первым почти всегда прибегал капитан Числов, Самохвалов же где-то в середине. Для отставших в тот же день устраивали «школу олимпийского резерва»: десять кругов вокруг проверенной саперами вертолетной площадки, но уже с полной выкладкой…
После завтрака проходило построение, потом подготовка к «выходам» и «выездам» и сами «выходы» и «выезды». Все «тела» (в рейдах – «карандаши»), свободные от выполнения боевых задач, в том числе караульной службы, направлялись на «стройку века». Ротный и сам по старшинской привычке, в отличие от «интеллихента» Числова, нередко брался за двуручную пилу – в том числе и для того, чтобы бойцов обучить:
– Ну что ты, японский городовой, держишь ее, как бабу за титьку!…
Справедливости ради нужно отметить, что солдат своих Самохвалов любил и «жучил» даже больше офицеров, чем бойцов. «Господа офицеры», по его оценке, сплошь и рядом «ебли МУМУ» и «теребили бабушку». Если что-либо случалось с личным составом по вине отцов-командиров, то Самосвал мог их и кулаками повоспитывать:
– Я тебя, суку, научу чужую маму больше своей любить!!!
Не тронул он ни разу разве что Числова, правда, тот и поводов особых не давал… И еще – со своими офицерами Самохвалов не пил. Ну, разве что во помин нововознесенной души. С другими офицерами, с «вованами» например, даже со старлеями, – мог принять и не чуть-чуть. Но наутро, как штык, выбегал на зарядку.
А ежели кто из бойцов отличался по-хорошему в рейдах, Самохвалов не стеснялся подходить прямо к строю – протягивал руку:
– Молодец! Держи «пять»!
Других поощрений он не признавал…
По всему по этому ротного больше любили, чем боялись. Был однажды такой случай. Провожая в рейд взвод старшего лейтенанта Панкевича, Самохвалов пообещал подарить на взвод магнитофон, «если задачу выполните и без потерь». Когда пацаны вернулись, Самосвал обещание сдержал. А в придачу к магнитофону отдал и свои кассеты с боевыми песнями, еще с Афгана и Таджикистана. Другие песни Самосвал не слушал, называя их огульно «педерастическими»…
Полковнику Примакову нравилось бывать у майора Самохвалова, которого знал давно. Нравилось его искреннее, без «жополизства» гостеприимство, нравилась здоровая мужская атмосфера. В общем, нравилось все, несмотря на то, что когда-то первый визит в только что обустроившуюся роту не обошелся без… гм… конфуза…
А история-то вышла, можно сказать, собачья. Короче, дело было так: на третий день после высадки роты приблудилась к расположению гарнизона бесхозная псина – черная. А в роте уже был прикормленный до этого рыжий песик, которого нарекли, конечно, Чубайсом. Ну а черного, стало быть, назвали Рексом. Но тут с «зачистки» привезли еще одного Рекса, и чтобы не путаться, первого решили переименовать. С подачи повара по фамилии Примаков и по «премьерскому» прозвищу Примус «Бывший председатель правительства России Е. М. Примаков имел такое неформальное прозвище.» – так же переименовали и пса. Новокрещеный Примус вести себя стал по-сволочному – его уж и тушенкой ублажали, а он все равно – как подкрадется, как цапнет сзади за штаны! Причем цапал только, гад такой, нижних чинов, до прапорщика и никак не выше. В общем, достал всех Примус, и его все-таки пристрелили, как раз под грохот садящегося вертолета, на котором прилетел знакомиться с новым расположением роты полковник Примаков. Когда роту построили и объявили, кто прибыл, кто-то из шутников прокомментировал:
– Полкан прилетел.
Замкомандира роты Числов шутника одергивать не стал, сказал лишь негромко:
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
«Адвокат», «Журналист», «Сочинитель»… Эта блестящая трилогия Андрея Константинова рассказывает историю петербургского криминального журналиста. Новая совместная работа Андрея Константинова и Александра Новикова — роман «Арестант» — рассказывает о дальнейшей судьбе главного героя Андрея Обнорского. Популярность трилогии оказалась столь велика, что известный режиссер Владимир Бортко снял по ней многосерийный телефильм «Бандитский Петербург», где заняты звезды российского театра и кино: Обнорский — АлександрДомогаров, Барон — Кирилл Лавров, Вощанов — Андрей Толубеев, Гурген — Армен Джигарханян, Кудасов — Евгений Сидихин.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
В Ялте объявился маньяк-потрошитель, наводящий ужас на все Южное побережье Крыма. Цель его страшной охоты исключительно молодые красивые девушки. Следов маньяк не оставляет, и украинская милиция никак не может выйти на него. Никто знает, сколько бы еще длился этот кошмар.…Но тут в Ялту на отдых приехала компания молодых людей из России. Это двое бывших десантников Илья и Дмитрий и красавица Оксана. Именно ее маньяк выбрал в качестве очередной жертвы. Знал бы убийца, с кем связался, – бежал бы от Оксаны со всех ног.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…
В своей квартире убит коммерсант.На двери комнаты, где найден труп, обнаружен окровавленный отпечаток пальца. По этому отпечатку милиция легко устанавливает и арестовывает подозреваемого. Им оказывается человек, который много лет назад сидел в тюрьме – причем попал туда не без помощи убитого.Казалось бы, все просто, и дело можно передавать в суд.Однако подполковник питерского РУОПа Павел Орлов полагает, что все намного сложнее…