Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу - [50]

. Кроме того, если потенциальный эмигрант желал официально денатурализоваться (или по российским законам обязан был это сделать), его ожидали значительные дополнительные расходы и бюрократические препоны, так что стоимость предприятия могла возрасти и до 100 рублей[362]. К концу века такое положение вещей стало, по сравнению с практикой других стран, весьма необычным. В Англии заграничный паспорт стоил 1 рубль на российские деньги, в Германии – 3 рубля 25 копеек, а в Испании был бесплатным. Нигде процесс его получения не занимал столько времени, как в России. В Италии документ выдавался в двадцать четыре часа, а в Испании – в течение трех дней[363].

Кроме того, Департамент полиции периодически начинал кампании против нелегальной эмиграции. Временами арестовывали представителей пароходных компаний и агентов, которых те нанимали для поиска потенциальных эмигрантов. Таким агентам приходилось действовать вне закона, и, когда их ловили – по крайней мере, теоретически, – наказанием для иностранных подданных была депортация без права возвращения[364]. Если же агентами и вербовщиками эмигрантов оказывались российские подданные, то на них обычно налагали штраф и высылали с приграничных территорий во внутренние губернии.

Помимо проведения арестов и депортаций, губернаторы пытались распространять информацию о лживости заявлений вербовщиков относительно условий эмиграции. Особенно много усилий к этому прилагали в периоды, когда из-за границы поступала информация о нарушениях прав эмигрантов, как в случае с Бразилией в 1890 году. Тогда генерал-губернатор Варшавы приказал принять строгие дополнительные меры, в числе которых были временный запрет на продажу собственности с аукциона, конфискация билетов на пароход, если они найдены у лиц, не имеющих загранпаспортов, и усиленное патрулирование границ[365]. Но и после окончания кризиса отношение полиции к вербовщикам оставалось отрицательным: даже в 1913 году Министерство внутренних дел начало операцию по их поимке и разрушению их сети[366].

Такого рода политика очевидным образом снижала число легальных эмигрантов. Объем же нелегальной эмиграции стремительно рос. На рубеже веков российские власти полагали, что от 50 до 90 % эмигрантов покидают страну нелегально, без загранпаспорта[367]. Архивы Департамента полиции полны докладов губернаторов и чиновников приграничных областей о взяточничестве и потворстве местных властей и пограничников незаконным эмигрантам. Перехваченные письма самих эмигрантов друзьям в подробностях описывали сложную, но весьма эффективную систему подпольного перемещения с места на место с проводником-контрабандистом и сопутствующей уплаты взяток конкретным чиновникам[368]. В 1906 году в одном из таких писем даже приводилась скользящая сетка расценок в зависимости от скорости путешествия и уровня комфорта[369]. С ростом масштабов системы перевод через границу становился все более эффективным, превратившись в привлекательное решение не только для представителей тех категорий населения, которым эмиграция была запрещена (например, молодых мужчин призывного возраста), но и для других лиц. Стоимость этих услуг была сопоставима с расходами на прохождение официальной процедуры, но предоставлялись они быстрее[370].

Тем не менее нелегальный переход границы был рискованным делом. Некоторые из проводников вели своих подопечных пешком и по ночам. Пограничники же подчас – хоть и нечасто – употребляли власть на то, чтобы остановить нелегальный переход границы. Опасно было и довериться вероломному проводнику, который мошенническим путем вымогал у своих беззащитных подопечных неожиданные дополнительные платежи или даже всучивал им поддельные билеты, зная, что нарушившие закон эмигранты не смогут обратиться в полицию. Более того, порой система нелегальной эмиграции не отсеивала заранее тех, кому из-за болезни, физической неполноценности либо по иным причинам не разрешалось высадиться на острове Эллис или в других портах. Такие люди нередко были вынуждены оплачивать обратное путешествие или – в тех распространенных случаях, когда они не могли его оплатить, – становились обузой, с которой приходилось разбираться российскому правительству[371].

Доводы в пользу комплексной эмиграционной реформы

Масштаб нарушений и неэффективность ограничений эмиграции были таковы, что в конце XIX века началось серьезное обсуждение ее легализации. Особенно жаркими эти дебаты стали в 1906–1909 годах, когда Министерство торговли и промышленности и Министерство иностранных дел создали межведомственный комитет, совместно с Государственной думой занявшийся составлением предложения о комплексной реформе эмиграционного законодательства[372]. В дополнение к перечислению уже упоминавшихся проблем сторонники реформы выдвинули еще несколько доводов. Они указывали, что ограничения эмиграции повсеместно игнорируются и открыто презираются. Губернатор Плоцка сообщал в 1890 году Министерству внутренних дел о группе из сотни эмигрантов, перехваченной на границе, которые без всякого смущения заявили, что попытаются еще раз перейти границу на следующий день. В заключение он отмечал, что практически невозможно остановить поток людей или как-то на него повлиять