Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - [252]

Несмотря на многие тревоги и огорчения, сопутствовавшие общественной деятельности Стасюлевича, внешне он всегда выглядел ровным и спокойным. Его наружная сдержанность порой производила на некоторых впечатление душевной сухости. «А между тем, – как замечал

А.Ф. Кони, – этот холодно корректный и „застегнутый на все пуговицы“ человек, строго аккуратный и вечно занятый, преображался весь… когда перед ним возникала действительная потребность в помощи, сочувствии, добром слове, а нередко и добром деле, которое он умел делать так, что оно было слышно и видно лишь для того, кого оно касалось».

Характерный пример стиля Стасюлевича-предпринимателя и общественного деятеля, «фирменным знаком» которого всегда являлись безусловная порядочность, обращение не к чувствам, а к разуму, европеизм мышления, – это постановка дела в его типографии, славившейся своими порядками уже в 1880-х годах. По воспоминаниям одной из работниц, «первое впечатление при входе туда было такое, как будто вы переехали из Белоострова на первый полустанок Финляндии. Только что опустилась за Вами рогатка – и все уже другое: и дороги, и люди, и постройки, и даже самый воздух – все чище, свежее, бодрее и основательнее… Вокруг все как будто люди свободные, и себя чувствуешь как-то вольнее… Вместо несправедливых обсчетов, штрафов и вычетов, вместо грубой брани и даже жестоких побоев здесь при всякой серьезной провинности обращались к „верховной инстанции“, в „кассационный департамент“, как любил шутя называть себя Михаил Матвеевич. И „кассационный департамент“, внимательно разобрав, в чем дело, постановлял неизменно одно и то же решение: простить, и если еще раз повторится – попросить нас оставить; можете идти в другую типографию». Так же шутя Михаил Матвеевич называл хозяйство свое (книжный склад и типографию) «монархическим государством: не деспотическим, но ограниченным установленными порядками». И нарушения этих порядков не допускал не только для посторонних, но и для самого себя прежде всех. «Джентльмен-хозяин» – называли его за деликатность обращения.

Своеобразие деятельности Стасюлевича состояло в том, что он был не только издателем, но и редактором всех своих изданий. Крупная издательская акция Стасюлевича, имевшая широкий общественный резонанс, – создание «Русской библиотеки», преследовавшей прежде всего просветительские цели (издание доступных по цене для широкой читательской аудитории «однотомников» избранных произведений выдающихся русских поэтов и прозаиков XIX века). Первый том серии, включавший сочинения Пушкина, стал первым же общедоступным изданием поэта (1874). В «Русской библиотеке» Стасюлевича вышли произведения Лермонтова, Гоголя, Жуковского, Грибоедова, Некрасова, Салтыкова-Щедрина.

Основное направление деятельности типографии Стасюлевича – издание научной и научно-популярной литературы. В начале XX века его издательство осуществило выпуск серии учебников по истории России и стран Западной Европы, издавало труды виднейших идеологов либерализма, а также представителей других течений общественной мысли. Всего в типографии Стасюлевича было отпечатано около 4000 наименований книг.

Однако главная заслуга Стасюлевича перед русским обществом и главная причина его широкой известности связаны с многолетней деятельностью на посту руководителя «Вестника Европы» – крупнейшего и старейшего либерального журнала в России. «Вестник Европы», выходивший в Петербурге с 1866 по 1918 год, стал центром издательского комплекса Стасюлевича, а сам он являлся бессменным редактором-издателем журнала вплоть до 1908 года включительно. Без преувеличения «Вестник Европы», которому, по словам друга и единомышленника Стасюлевича известного русского экономиста А.И. Чупрова, «принадлежит честь политического воспитания нескольких поколений русской интеллигенции», стал главным делом жизни Стасюлевича, его «гражданским подвигом». Приведем лишь один из отзывов современников по этому поводу: «Журнал… заменил ему университетскую кафедру, потому что перед ним стояла уже не тесная аудитория молодых слушателей, а вся образованная Россия, которая сама задыхалась в тисках безгласности и бездеятельности и жадно ловила всякое освежающее слово… Журнал заменил ему науку, потому что страницы его были всегда открыты для научных работ, которые в периодическом ежемесячном издании имели то преимущество, что были свежи и злободневны, приобретая характер общедоступности и непосредственного влияния на многих, а не на избранных. Наконец, журнал возместил ему и службу, общественную и государственную, являясь могучим и неотразимым орудием воздействия на общество и правительство, возбуждая в первом инициативу и энергию и направляя второе в смысле наилучше понятых интересов и наибольшего достижения общего блага».

У истоков «Вестника Европы» стояли также известный историк Н.И. Костомаров и П.А. Плетнев – один из старейших профессоров Петербургского университета, литератор, издатель «Современника», друг А.С. Пушкина. С ходатайством о новом журнале перед министром внутренних дел Валуевым выступил поэт Ф.И. Тютчев, в ту пору член Совета Главного управления по делам печати и председатель Петербургского комитета иностранной цензуры.