Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - [163]

К концу XIX века население Песочни увеличилось до 3693 человек (в 1859 году – 2500), число дворов выросло в два раза (с 245 до 484 единиц). В селе было две школы, больница, почтово-телеграфное отделение, базары, ярмарка. Работали четыре завода. В 1907 году при казенном имении была создана трехклассная сельскохозяйственная школа первого разряда на шестьдесят учащихся (тридцать получали казенные стипендии); при ней действовало учебное хозяйство. Созданное Хохловым и Казаковым в селе Смыково предприятие по производству сельхозмашин разрослось до масштабов крестьянского промысла. В конце 1860-х – начале 1870-х годов молотилки стали производить в городе Сапожке, селах Песочня, Чучково, Канино, Канинские Выселки, Новокрасное, Курган, Ряжский Хутор, Малый Сапожок, Коровка, Путятино, Морозовы Борки и Черная Речка.

Усовершенствованные «смыковки» покупали земства и крестьянские общества, заказов было столько, что кустари не успевали их выполнять. После голода 1891–1892 годов, сократившего спрос на сельхозтехнику (тогда закрылись пять литейных заводов и около ста мастерских), происходит новый рост и укрупнение предприятий; в 1911 году работали одиннадцать литейных заводов и двадцать два крупных сборочных предприятия. Кроме молотилок, производили веялки, просорушки, соломотрясы, грохоты, позже – шерсточесальные, трепальные и сукновальные машины. «Бабушкой» этого промысла была неуклюжая молотилка Эккерта, привезенная Кошелевым.

В 1917–1918 годах песочнинские крестьяне основательно разграбили бывшее кошелевское имение. Из того, что уцелело, в 1920-х годах были созданы областная селекционная станция, два колхоза, сельхозтехникум. С 1996 года все песочнинское хозяйство в качестве учебной опытной базы передано Рязанской государственной сельхозакадемии. На месте усадьбы Кошелева сохранились некоторые хозяйственные постройки, часть чугунной ограды, угадываются очертания великолепного когда-то парка. В селе Песочня при том же (приблизительно) числе дворов население едва превышает тысячу человек…

Имя Александра Ивановича Кошелева прочно вошло в историю, хотя и не всегда вспоминалось потомками с благодарностью. Большая его жизнь, его идеи и труды – это еще и биография российского освободительного движения, русского либерализма, это великолепная иллюстрация того, что может сделать один человек, превыше всего ценящий труд и свободу мысли.

«Наше больное место – пассивность, стертость нравственной личности…» Константин Дмитриевич Кавелин

Владимир Кантор

Константин Дмитриевич Кавелин (1818–1885) – один из самых крупных и влиятельных русских мыслителей 1840-1880-х годов. Историк, философ, правовед, публицист и мемуарист, он оказал огромное влияние на разработку ключевых проблем русской истории и культуры. Прежде всего Кавелина интересовала проблема личности в России. Об этом он писал: «У нас не было начала личности: древняя русская жизнь его не создала; с XVIII века оно стало действовать и развиваться». То есть с наступлением Нового времени личность в России все-таки появилась, и вместе с ней – шанс на выход из мировой изоляции, на появление новой, светской культуры.

Подобно другим историкам, Кавелин не мог не размышлять о том, что обозначило этот перелом и когда он произошел. Его внезапность подметил и Пушкин, писавший, что «словесность наша явилась вдруг в XVIII столетии, подобно русскому дворянству, без предков и родословной…». XVIII век – период Петровских реформ, укрепления государственного могущества и выхода России на сцену европейской истории. Случайно ли происходит так, что в России процессы становления личности и укрепления государства начинаются одновременно? Того самого государства, которое чуть не раздавило Чаадаева и Гоголя, которому так отчаянно сопротивлялся Лермонтов и о котором Пушкин писал, что оно «единственный европеец в России», напрямую связывая появление новой литературы с западническими реформами Петра.

Проблема соотношения личности и государства становилась одной из центральных проблем русской духовной жизни, крайне важной для самоопределения культуры и внутренней политики России. Как раз этой проблеме во многом посвящено творчество Константина Дмитриевича Кавелина.

Выросший в семье, принадлежавшей, по определению Достоевского, к «средневысшему кругу» русского дворянства, Кавелин отказывается от традиционной для этого сословия военной или чиновной карьеры. Его влечет научная деятельность, желание понять окружающую действительность. Учеба в университете укрепила его тягу к занятиям наукой. Несмотря на сопротивление семьи (профессорство казалось матери Кавелина лакейской должностью), он с начала 1840-х годов читает в Московском университете лекции по истории русского права. Тогда же он тесно сходится с А.И. Герценом, который позднее, в 1861 году, в «Колоколе» с любовью вспоминал Кавелина, ставя его в ряд ведущих деятелей русской культуры: «Лермонтов, Белинский, Тургенев, Кавелин – все это наши товарищи, студенты Московского университета…»

Первые лекции и первые, еще не вызвавшие заметного шума в публике журнальные публикации Кавелина обратили на себя внимание одного из самых проницательных критиков 1840-х годов – В.Н. Майкова. В статье 1846 года он сравнил научную деятельность Кавелина с переворотом, произведенным в литературе Гоголем: «В то же время как зарождалось у нас славянофильство, зарождался и противоположный взгляд на прошедшее и настоящее России. Это был взгляд спокойного, беспристрастного анализа, взгляд, который сначала произвел такой же ропот в науке, как сочинения Гоголя в искусстве, но который мало-помалу делается господствующим. В последнее время представителями его являются профессора Московского университета, господа Кавелин и Соловьев, которым, может быть, суждено сделать для русской истории то же, что сделал Гоголь для изящной литературы…»