Российский либерализм: идеи и люди - [557]

Владимир Вейдле принадлежит к плеяде выдающихся деятелей русской эмиграции (в этом ряду можно назвать Ф. А. Степуна, Г. П. Федотова, Б. К. Зайцева, М. А. Осоргина), к тем, кто в своем неприятии советского большевизма выбрали не прямолинейно-партийную линию политического противостояния, а долговременную стратегию борьбы за русскую культуру, которая – верили они – если возродится и разовьется, непременно рано или поздно сбросит «большевизм», паразитирующий на русском варварстве.

Сам Вейдле говорил о себе так: «Я гожусь в хранители, а не в разрушители. Да и „культурник“ я, а не „общественник“; ничего с этим поделать не могу. Лувр больше люблю, чем Палату депутатов; если пришлось бы выбирать, выбрал бы Лувр. Социальная (как и всякая другая) несправедливость вовсе не мила моей душе, но я выберу ее – для себя выберу лохмотья и черствый хлеб, – если справедливости будут достигать ценой снижения и распыления культуры».

Поразительно, но именно «культурная стратегия», неброская, несуетная, но глубокая и принципиальная, сделала из Владимира Вейдле одну из наиболее действенных фигур антитоталитарной борьбы и культурно-нравственного преодоления большевизма.

Владимир Васильевич Вейдле родился 1 марта 1895 года в Петербурге, в обрусевшей немецкой семье. После окончания Реформатского училища поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, который окончил в 1916-м. Учился он у таких выдающихся историков, как Дмитрий Власьевич Айналов и Иван Михайлович Гревс. Молодой историк оказался тогда и в центре петербургской литературно-художественной жизни: писал стихи в духе акмеизма, близко знал молодых A. Ахматову и О. Мандельштама.

Большевистского Октябрьского переворота и разгона Учредительного собрания B. В. Вейдле в Петрограде не застал. В поисках свободы мысли и преподавания приватдоцент отправился, как он писал, «в достославный город Пермь»: сначала на поезде в Рыбинск, оттуда на пароходе вниз по Волге, потом – вверх по Каме. Здесь, в Пермском университете, созданном сначала как филиал Петроградского университета, кафедру истории возглавил друг Вейдле Николай Петрович Оттокар – историк-медиевист, тоже ученик И. М. Гревса. (Вскоре Оттокар стал деканом Пермского истфака, был некоторое время ректором университета. Законченное им уже в Италии исследование о борьбе семейных кланов в средневековой Флоренции, изданное на итальянском языке, принесло автору профессуру во Флорентийском университете и звание почетного гражданина города Флоренция. Там он и похоронен.)

С 1918 по 1921 год В. В. Вейдле – профессор Пермского университета. Позднее он вспоминал об этом периоде: «А студенты и студентки ведь пермяками и пермячками были в большинстве. Столичные, однако, наставники их (и я в том числе, когда стал заниматься ими) вполне были ими довольны. И все мы, со своей стороны, не испорченной пищей их питали, не примешивали никакой заранее припасенной и не нами состряпанной идеологии к тем наукам, в которые мы их вводили… Все наши профессора… придерживались умеренно либеральных взглядов и от политики держались вдалеке. Октябрю, когда о нем узнали, не порадовался среди них никто… Но какой-нибудь контрреволюционной активности не проявляли. Считали, что университет при любом режиме – ах, какими оптимистами были! – останется университетом. Физики, мол, никакой большевик не переделает; а римское право тоже ведь исправлению задним числом не подлежит. Насчет фальсификации истории не только никто себе не представлял… но и понятия такого в мыслях ни у кого не было. И насчет марксистского ее истолкования никто у нас, кажется, не беспокоился по той простой причине, что и понятия о нем не имел. …Одним словом, находились мы в состоянии райской невинности. Не вкусили еще от плодов древа познания добра и зла».

25 декабря 1918 года армия Колчака заняла Пермь, однако вскоре перешла к обороне. Вейдле был призван на военную службу в Белую армию, но служил недолго. После захвата красными летом 1919 года университет эвакуировался в Томск; в марте 1920-го большевистская власть перевела его опять в Пермь. Но работа уже потеряла для Вейдле смысл: идеология и здесь победила науку, – и он возвращается в Петроград.

10 августа 1921 года состоялось важное для В. Вейдле и всей русской культуры событие: хоронили Александра Блока. Вейдле, на плечах несший гроб на Смоленское кладбище, сказал: «Прощание с Блоком – это и прощание с Россией». Именно тогда, в кладбищенской церкви, стоя рядом с Ахматовой и Андреем Белым, почти за три года до отъезда своего из России, Владимир Васильевич ощутил, что Россия распалась надвое и той ее части, к которой он себя относил, по-видимому, уже нет места на родине: «Никогда охоты у меня не было ни к каким группировкам, объединениям, движениям, союзам, партиям принадлежать. Но молчаливое это самомнение мое меня ведь-таки зачисляло в какое-то большое целое, в пишущую, мыслящую Россию. Плохо ей теперь приходилось. Горжусь, что включил я себя в нее, пусть сознанием одним, не подвигом, ни даже малым каким-нибудь делом, тогда, в то тяжкое для нее время, в тот особо трагический и решающий для нее год».