Российский колокол, 2016. Спецвыпуск - [41]

В музыкальный зал, где она занималась оформлением для утренника, влетела с испуганным лицом завхоз, выпалила, что её спрашивает инспектор из Госпожнадзора. «Его мне только не хватало…» – ругнулась про себя Виктория Владимировна.

Издали она увидела мужчину в камуфляжной форме. Он стоял спиной к ней и разговаривал с воспитательницей средней группы Валентиной Геннадьевной.

– Здравствуйте, – произнесла Виктория Владимировна. Мужчина обернулся.

– Ты?.. Вы?.. – растерялся он.

Она открыла дверь в кабинет:

– Проходите.

Не зная, с чего начать разговор, наблюдала за ним, рассматривая звёздочки на погонах.

– В каком вы звании?

– Лейтенант. Можно на «ты».

– Давно?

– Летом получил.

…Перед ней сидел Женя, тот самый Женя, с которым она ходила когда-то на дзюдо. Посещала секцию всего несколько месяцев, пока не растянула руку во время тренировки. Домой ей с Женей было по пути. Однажды он пригласил её в кино, но она представила, как отнесутся её однокурсницы к тому, что она, выпускница педучилища, встречается с учеником одиннадцатого класса, и отказалась. Как давно это было, почти четыре года назад… А теперь вот сидит перед ней – широкоплечий, уверенный в себе молодой человек. Раскрыл папку, достал какой-то бланк, ещё оштрафует чего доброго…

– Вообще-то у вас огнетушители старые, – начал он, – но под мою личную ответственность разрешаю проведение ёлки. Завтра зайду, если получится.

Обычно, собираясь на работу, она не особо задумывалась, в чём идти. Но завтра будет ёлка, придут родители, а может, и он. Неожиданно для самой себя ей захотелось, чтобы он непременно был.

Виктории Владимировне шёл всего двадцать третий год, и чтобы выглядеть постарше и солиднее, она узлом собирала на затылке свои длинные волосы с золотистым оттенком и очень осторожно пользовалась косметикой. «Серой мышью» прозвала её Валентина Геннадьевна за её любимый цвет. Ей действительно нравился серый, но завтра она будет в голубом.

– Вот кому надо было Снегурочку играть, – громко высказала своё мнение повар Нина Ивановна. – Красавица ты наша! – крепко обняла её и поцеловала в щеку. Нина Ивановна, уже давно пенсионерка, называла Викторию не иначе как «внученька», не считаясь с «и.о. заведующей».

…На утренник он не пришёл, а позвонил днём первого января и, узнав, что она одна, напросился в гости.

Евгений заходил к ней каждый вечер или встречал на педфаке, если занятия заканчивались поздно.

– Ты, наверное, ни разу не вспомнила обо мне за это время? – спросил он, уткнувшись лицом в её волосы, которые теперь она предпочитала носить распущенными.

– А ты?

– Я вспоминал. Особенно волосы твои. Ты их не обрезай только. Ладно?

– Ладно. Знаешь, – призналась она, – а ведь я до педучилища вела себя как мальчишка.

– Не может быть, – не поверил он.

– Точно. Дело в том, что когда я родилась, отцу было уже за тридцать, он у меня капитаном теплохода работает. Так вот, отец мечтал о сыне, даже имя подобрал – Виктор. А родилась Виктория. Он долго сокрушался по этому поводу, и я, может, поэтому носила брюки, короткую стрижку. По гаражам с пацанами бегала, думала в речное идти после девятого. Но девчонок на судоводительское не принимали, только на гидротехническое, а отец, как узнал, сразу заявил: «Лучше иметь дочь «судоходную», чем сына-гидрата». Такая у них глупая присказка была, когда он учился. Мама тоже отговаривала, мол, не женское дело. Она вообще-то биолог по специальности, а всё время с отцом на теплоходе поваром. Раньше навигация заканчивается, они – к бабушке, а я здесь.

А вообще… – она задумалась: довериться или нет? – Мне иногда кажется, что я неправильно выбрала профессию.

– Почему? – посмотрел он с недоумением. – Ты в тепле, рядом с кухней. У нас в училище говорили: «Поближе к камбузу, подальше от начальства». Да и, по-моему, у тебя неплохо всё складывается. Сейчас ты уже методист, потом станешь заведующей.

– Нет, – вздохнула она. – Ты не представляешь, что такое женский коллектив. То одна идёт жаловаться, то другая. У кого-то заболел ребёнок, у кого-то муж сбежал…

Вика чувствовала, что всё больше привязывается к Евгению, но что-то в его поведении настораживало её. Ей казалось, что он не до конца откровенен с ней. Она поинтересовалась, знаком ли он с Валентиной Геннадьевной, той самой, с которой разговаривал в свой первый приход в детский сад, но он не дал прямого ответа. Вика не случайно спросила о Вале.

Стоило предупредить воспитательницу, что придёт к ней на занятия (предстояла аттестация), как та уходила на больничный, а когда Виктории всё-таки удалось посетить занятие и она стала отмечать плюсы и минусы увиденного, Валентина Геннадьевна, заплакав, выбежала из кабинета со словами: «Ты уже достала, мышь серая!» Свидетелей инцидента не было, но, похоже, Валентина кому-то пожаловалась, и Виктории пришлось объясняться с заведующей.

У девушки сложилось впечатление, что причина неприязни в чём-то другом. К тому же Евгений всякий раз находил предлог, чтобы не заходить за ней в детский сад, словно избегал встречи с кем-то.

В конце зимы он сделал ей предложение.

– Завтра в десять жду в ЗАГСе, – сказал, как приказал.